Анатолий
Урванцев
"Почти
японская легенда"
рассказ
Падает снег, с серого неба.
Оно темное, как японское море.
Но, даже снег не может,
Скрыть мою печаль...
-----------------------------------------
Тихо падает снег с серого неба
осени. Листья уже опали и лежат на холодной земле, а те, что остались на
ветвях, покрыты липким холодным снегом, завершающим их век.
Рано приходит осень на северных
островах Японии. Рано покрывает он своим белым саваном,
сотканным из мириад снежинок,
уставшую умирающую землю. Чтобы она отдохнула и быть может
возродилась весной.
В тех краях рано темнеет и
чтобы дождаться восходящего солнца по утру, люди ложатся спать
сразу после заката.
Но не всегда сон приходит к ним
быстро. И чтобы развеять тени страхов, собирающиеся с окрестных оврагов и
лощин, местные жители, земледельцы и рыбаки рассказывают друг другу
разные легенды. Вот одна из
них:
Давно это было, еще при
императоре Тэндзи, который писал такие восхитительные
танка, в год
650 от Рождества Христова.
Жил на одном из островов,
рыбак, звали его Окимото. И был он горький пьяница.
Пропивающий весь свой заработок и все свои долги.
В его деревеньке, все знали
ненасытность Окимото, за что и прозвали его "бездонный горшок". На
что рыбак не обижался и даже гордился этим прозвищем. Впрочем, ему больше нечем
было гордится. Жены у него не было, кто пойдет за такого...
Родителей его никто не знал, ибо пришел он из другого селения. И жил он в лачуге на берегу моря.
Пару дней в неделю, Окимото
ловил рыбу, выходя на своей старой лодке в море, рискуя каждый раз не
вернуться. А остальное время "бездонный горшок", отдавался пьянству и
беспрестанно буянил. Порой это надоедало жителям селения, и они собирались
выгнать дебошира.
Но, почуяв
неладное, Окимото затихал на несколько дней и все успокаивались. После
чего все повторялось снова и заново.
Однажды, рыбачил пьяный Окимото
в море, недалеко от залива. Рыбы не было ветер дул холодный, и промозглость
погоды заставила рыбака допить начатый кувшинчик сакэ. Он задремал.
И дрогнула его лодка... Второй
и третий раз... Встрепенувшись, Окимото растерялся, и чуть
не упав за борт, начал тянуть
сеть.
Трудно давалась работа пьяному
Окимото. Но всем в деревне было известно, какой он упертый и настырный.
До крови, сдирая руки и
натягивая сеть до звона струны, рыбак тащил снасть. И вскоре она поддалась.
Такое бывало пару раз, и каждый раз он вытаскивал либо полузатонувшую корягу,
плывущую в толщах морских вод, либо недоеденного касатками морского котика.
Но сейчас, он знал, что это
улов. И улов богатый, которого хватит надолго и вся деревня станет его
уважать...
Через
несколько мгновений, увидел Окимото большой блестящий
хвост над водой, торчащий из сети, трепыхаясь в разные стороны.
-Большая! Очень большая рыба!
– крикнул "бездонный горшок" и
вытащил улов из воды в лодку, пару раз треснув палкой для тунцов, чтобы не
барахталась и не раскачивала лодку.
Распутав сеть, Окимото замер...
Осветив факелом добычу, рыбак чуть не выпрыгнул за борт,
собственной посудины. Но
любопытство остановило его и присев поближе он хорошенько
рассмотрел пойманную живность.
Это была русалка. С длинными
волосами и белой как лунный свет кожей. У нее было красивое лицо и изящные
линии тела, которое, к сожалению Окимото заканчивалось хвостом. Хвост был от
талии и не чешуйчатый, как у рыбы, а гладкий и черный, как у дельфина.
Рыбак впервые в жизни видел
настоящую русалку и хорошенько рассмотрел ее, не зная, что с ней делать дальше.
Русалка была мистическим
существо и могла выполнять желания. Но могла наложить проклятие, которое
уничтожило бы рыбака и все его селение. Поэтому "бездонный горшок",
решил не объявлять о том, что
поймал русалку. И самой русалке, которая до сих пор дышала, он не собирался
говорить о том, что треснул ее по голове, палкой для тунцов.
Он знал, что спасший русалку,
может рассчитывать на желания, которые она выполнит, чтобы
освободиться из-под его власти,
а у Окимото было много желаний. Он хотел быть богатым как
сегун, а лучше как император и
чтобы самые красивые женщины трепетали перед ним, обожая его и боясь его. Он
мог бы жить в Нара, в районе Кансай. Он слышал, что столица страны восходящего
солнца, прекрасна и восхитительна.
Ветер туго наполнял рваный
парус и, хлопая как старой циновкой, на веревке, толкал лодку Окимото к берегу.
Связав русалку, которой на вид
было не больше пятнадцати человеческих лет, рыбак надеялся, что она не очнется
до того момента, как он прибудет домой. Так и вышло...
Очнувшись, морская девушка
открыла глаза и встрепенулась. Она лежала на самой лучшей
в доме циновке привязанная за хвост самым крепким канатом.
-Где я? – спросила она.
-У меня в гостях... – сгорая от
нетерпения загадывать желания, сказал Окимото.
Она привстала на локотках,
осмотрелась и, увидев крепкий морской узел на кончике хвоста у самого оперения,
бросила обиженный взгляд на рыбака и, понимая, чего он жаждет, спросила:
-Что ты хочешь, рыбак Окимото?
-Ты знаешь, мое имя? –
испугавшись, спросил он.
-Что ты хочешь? Я могу
выполнить одно твое желание. И пусть оно будет мудрым...
-Я? Я хочу... – он засуетился
и, опомнившись, высказал претензии. – А почему только одно?
-Я молодая русалка, и могу
выполнить только одно желание...
-А если я захочу множество
желаний?
-Нет, только одно... Иначе
ничего не получится...
Окимото озадачено ушел в
подсобку и, вернувшись с несколькими бутылочками дешевого
сакэ, сел на циновку напротив пленницы.
Он пил и разглядывал юную
русалку. Она была прекрасна как утренний лучик летнего солнца, когда оно еще не
печет и не слепит. Ее лицо было тонко прописано, и черты имели благородный
склад. Сочетаясь вместе в красивый портрет.
Черные ровные волосы до пояса,
отливали таинственным переливом в скудных лучах лампадки,
казалось, будто бы ее волосы
были сотканы из перьев воронов.
А глаза, большие как у ребенка,
смотрели внимательно и изучающее, запоминая все до последней детали.
И только губы алые как кровь,
выделялись на белом и чистом лице, словно были выписаны одним точным штрихом
кисти каллиграфа.
-Я жду... – прервав тишину,
сказала русалка, заскучав и проведя изящной рукой по обнаженному животу. Ее
волосы лишь частично прикрывали грудь, и рыбак не сразу услышал ее вопроса.
-Мне надо подумать...
-Да, но, пожалуйста, быстрее...
Напившись и уснув, рыбак
проснулся, когда солнце уже поднялось над гладью моря. Оно весело на туманном
холодном небосклоне белым размытым пятном и казалось, что прямо из него падает
снег. Большой пушистый и плавный, как мысли
засыпающего ребенка.
-Пожалуйста, отпусти меня... –
сказала русалка, когда рыбак проснулся и, уставившись на пленницу, вспоминал
прошлую ночь.
-Ладно, я хочу... – следующие
несколько мгновений решили все. Он хотел опохмелиться и
забыв о дворце и о прекрасных
наложницах, Окимото заказал. – Бездонную бочку сакэ, чтобы никогда не
кончалась...
-Ты уверен? – спросила вежливая
девочка-рыбка.
-Да! Хочу бездонную бочку
сакэ!..
-Хорошо... – русалка села на
своей циновке, выпрямила грациозную спинку и закрыв глаза
с длинными черными ресницами,
медленно свела ладони как в буддистской молитве...
-И что? – осмотревшись, спросил
рыбак Окимото.
-Иди, бочка ждет тебя в
кладовке, где ты держишь снасти, - сказала девочка-русалка.
Он встал и с недоверием пошел к
двери. Войдя туда, Окимото оглянулся, на пленницу и сказал:
-Если там ничего нет, я тебя
продам на рыбном рынке...
-Не волнуйся, там есть...
Ликующий вопль пьянчуги огласил окрестную утреннюю тишь. Чайки, вскрикнув
хором, черно-белой тучей поднялись с берега, не понимая, что случилось.
Крик вдруг прервался и через несколько секунд, Окимото
вышел из кладовки, вытирая мокрую физиономию.
-Отпусти меня, я выполнила твое
желание... – справедливо заметила русалка.
-Да, но я не знаю, бездонная ли
бочка на самом деле или нет... – он махнул рукой на девочку и
вернувшись в кладовку, начал
жадно чавкать, наливая прямо из слива в боку бочки в деревянную плошку.
Первую неделю он выходил только
для того, чтобы упасть на циновку и отоспаться. Иногда он давал русалке миску
воды и несколько вяленых рыбин. Он даже не заметил, что русалка давно
отвязалась, и у нее каким-то образом появились ноги.
Последующий месяц, он не
выходил из кладовки, упиваясь чистейшим сакэ, забыв о жизни и не думая о
смерти. А она ходила к морю, воплощалась обратно в русалку и, добывая рыбу,
приносила ему и себе, всегда возвращаясь. Приносила дрова для очага и запекала
для него рыбу, надеясь, что он, наконец, остановится.
В один прекрасной
день, Окимото вдруг перестал пить и, проспавшись, открыл глаза спросив:
-Она, правда, бездонная?
-Да... – ответила она, сидя
неподалеку вкушая собственноручно приготовленную рыбу.
-А ты, что, можешь ходить как
человек?
-Да... – ответила она, испив из
глиняной чаши чистой морской воды.
-Давно?
-Уже месяц.
-Но почему ты не убежала?
-Ты должен меня отпустить...
или умереть... – тихо сказала она, робко улыбнувшись.
-Если докажешь мне, что бочка
бездонная, я отпущу тебя...
-Твоя воля.
Преисполненная грации и
изящества обнаженная русалка встала на ноги и, подав, свою токую ручку
похмельному рыбаку, сказала:
-Идем...
-Но я больше не хочу пить...
-И не надо. Просто иди со
мной...
Войдя в темную кладовую, где
висели снасти, и валялся разный никчемный хлам, они оказались у небольшой, но
вместительной бочки. Она стояла по середине кладовки, и вошедшим пришлось стать
друг против друга.
-Что теперь? – спросил рыбак
Окимото.
-Открой ее... – тихо сказала
русалка.
-А вдруг все польется на меня?
-Открой бочку...
Он взял инструменты, которыми
обычно ремонтировал лодку и приложив немалые усилия
открыл-таки верхнюю крышку,
заглянув внутрь.
-Но там ничего нет! – крикнул
он, посмотрев на невозмутимую морскую фею.
-Это только начло, залезь в внутрь, и посмотри внимательнее.
Окимото помедлил и решился, он
уперся трясущимися руками в край бочки и перекинул сначала левую, потом правую
ногу. После чего спрыгнул внутрь.
-А!.. – вскрикнул рыбак и успел
ухватиться за бортик, чувствуя, как ноги болтаются где-то внизу, а два старых
кожаных башмака улетают куда-то вниз, беззвучно.
-Там нет дна?! – вспомнив
страшные рыбацкие легенды, крикнул Окимото.
-Это бездонная бочка сакэ, -
улыбнувшись невинной улыбкой, сказала русалка, по одному отгибая его пальцы.
-Зачем ты это делаешь? –
испугался рыбак.
-Чтобы ты никому ничего не
рассказал.
-Но я хочу жить!
-Если бы ты хотел жить, ты бы
не топил свою жизнь в сакэ. А теперь у тебя есть шанс насытиться... –
засмеялась она, отгибая последние два пальца его правой руки.
-Кто ты?! – чувствуя, как
пальцы слабеют, спросил он.
-Я дочь глубины, зови меня,
Бездна... – он сорвался в черный мрак, оставив на миг, лишь крик ужаса после
себя. А она смотрела вниз и смеялась смехом русалок, который знает каждый
моряк, стоявший на вахте в тихую лунную ночь, в бескрайнем море.
Русалка закрыла крышку бочки и
свела ладошки вместе... бочка исчезла. Бездна, дочь глубины
вышла из хижины и, пройдя по
свежевыпавшему снегу босиком, огляделась, и снова улыбнувшись, прыгнула в воду,
ударив хвостом...
В деревне, так больше и не
видели глупого рыбака по кличке "бездонный горшок", о котором
осталась эта легенда, рассказанная местной хозяйке гостиницы, одной миловидной
девушкой, которая сопровождала инспектирующего свои земли сегуна, подавая ему
сакэ из бочки...
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
08.10.2004 г.
КОНЕЦ
Впервые
опубликовано в журнале "WindRose",
Санкт-Петербург,
№ 77, март 2005 г.
© Copyright 2005