Анатолий Урванцев

 

"Летний день, после войны..."

 

рассказ

 

 

 

Лес шумел ветром в кронах и пересвистывался птичьей разноголосицей с соседним перелеском. Стояла жара, середины лета сорок пятого года. По этому лесу и по этой жаре, на ленд-лизовском "Виллисе", лавируя меж сосен, ехал молодой, гвардии капитан разведроты, десантного полка, Алексей Бубнов.

Он был бравый малый и в свои двадцать два года имел офицерское звание и полгруди в орденах и медалях. Пройдя войну от начала до самого ее конца, он видел почти все и испытал многое.

А сейчас, по приказу майора Гудкова он отвез не очень секретный пакет в штаб полка, который располагался за этим лесом, в предместье Нюрнберга и возвращался обратно.

Алексей особо не спешил и, рассматривая природу, невольно ловил себя на мысли, что и лес и земля и птицы, почти как в России, так же как и небо. Но вот все же было это вражеское, немецкое. И даже птицы пели как-то не по-русски...

Тем не менее, ненависти у него не было, только настороженность и боеготовность. Символом его готовности к действию, был немецкий автомат, лежащий рядом, на пассажирском сидении.

Не смотря на то, что Германия капитулировала еще в мае, отдельные группировки диверсантов,

не подчинившихся отрядов вермахта и даже элитные отряды СС, периодически нападали на наши машины и солдат, передвигавшихся по лесам Баварии.

И насколько эти места были красивыми, на столько они были и зловещими. Как в музыке Вагнера, которого до войны часто слушал Бубнов и возненавидев все немецкое сейчас.

И что можно требовать от человека, потерявшего в бомбежках Сталинграда всю семью и даже любимую девушку. А его даже не пустили туда воевать. Не дали отомстить. Майор Гудков, тогда еще капитан, сказал что, ты мол, здесь нужнее...

И он бился с этим проклятым фрицем, как только мог и даже как не мог, все равно мочил их.

Точно так же как русские воины сражались с разнородными и разносортными врагами кровью

оплачивая победу и свободу России.

Сорвалась и пролетела над машиной сорока.

-Господи... – вскинув в одну секунду автомат, шепнул Алексей, тормознув. – Ну и дура ты! – крикнул он птице, а та, что-то ответила, по-немецки.

Нервы, конечно, были на пределе, и он только выглядел спокойным, просто привыкнув. Но, немного отдышавшись, он перекрестился, как учила мать, в тайне, чтобы власти не видели, и поехал дальше...

Проезжая мимо небольшой речушки, которая плавно двигалась чистым неспешным потоком средь берегов. Бубнов решил, что не плохо было бы искупаться.

Солнце палило как в Средней Азии, где он бывал не раз в гостях. А вода так манила и влекла.

Пораскинув мозгами, Бубнов остановил джип в густом кустарнике в самых зарослях, и, взяв автомат и боеприпасы, направился вдоль по песчаному бережку, поросшему осокой и камышом.

Речка была всего метров пятьдесят. И оставив одежду в одном замаскированном месте, а оружие в другом, неподалеку. Он остался, в чем мать родила, но с ремнем и кобурой, в которой был трофейный Браунинг нового образца. Немцы успели сделать только ограниченную партию, для верхушки СС. Вот у одного из мерзавцев, Бубнов и реквизировал этот ствол. Серьезное оружие с двадцати зарядной обоймой и крайне надежной системой, которая позволяла стрелять из него, даже вынув из воды.

Он, конечно, собирался после купания, как следует вычистить и смазать пистолет, который не раз помог в трудную минуту. Но сейчас, Алешка плавал в чистой воде нехоженых мест и вспоминал детство в деревне, когда бывал у бабушки.

Плавая от берега до берега, разведчик немного увлекся и, не заметив, как течение медленно, но верно, унесло его за поворот.

В этом конечно не было ничего страшного. Но по слухам тут, в лесах близь Нюрнберга, были секретные бункера, где руководство фашистской Германии, планировало отсидеться, чтобы потом напасть исподтишка...

Слухи, конечно, ходили страшные. И нужно было держать ухо в остро, а глаз еще острее. Поэтому будто бегемот, хотя и не толстый, Алексей плыл, не волнуя гладь воды, и только голова оставалась над поверхностью. Он чувствовал что-то. Он всегда чувствовал...

Поэтому, майор Гудков и посылал Бубнова на такие задания, где без интуиции, не выживешь.

И будучи в отличие от Алексея, коммунистом материалистом. Майор знал, что если Лешка говорит, что за поворотом немцы, то нужно обойти с фланга и ударить с тыла, чтобы не успели опомниться.

Проплыв еще один изгиб русла реки, разведчик увидел, что в кустах, на левом берегу, кто-то шебуршится. Это заставило старшего лейтенанта выбраться на берег. И пожалев, что на нем была только кобура, он стал пробираться сквозь заросли правого берега, чтобы посмотреть кто там...

А там... Среди густо растущих, плачущих ив, касающихся своими шелковистыми ветвями самой воды, там...

-О!.. – тихо выдохнув, сказал разведчик, видя на другом берегу, в узком месте русла, где ширина была не больше тридцати пяти метров, красивую, молодую девушку, в столь же первозданном виде, что и он. Только на ней, не было даже кобуры. Что прибавило ей плюсы...

Она словно русалка с длинными волосами цвета золотистой соломы, как пшеничное поле, не спешно вошла в воду. Такая изящная и утонченная, что Бубнов, на пару секунд забыл, как дышать. Потом вспомнил и чуть не задохнулся от подкатившего восторга, поднявшего его настроение на новый уровень.

Она плыла ему на встречу, не подозревая о его присутствии. А он спешно маскировался, обмазываясь сырым илом с бережка и облепляясь с гнившей травой.

Между ними было всего пара метров, когда она, вся, вышла из воды, и Алексею казалось, что

вот-вот его сердце разорвется, или выскочит прямо из горла, где оно как казалось, билось. Или вообще, оно будет стучать так громко, что она, эта сказочная дива, услышит и, испугавшись, убежит.

"Наверное, местная крестьянка, из близлежащей деревеньки"... – подумал Бубнов, как крокодил, лежа в жидком иле, слившись с ним, вожделенно глядя на прошедшее мимо существо, как на воду, после скитаний по пустыни...

Она, вскинула руки и, потянувшись, мягко села на зеленую травку, потом, осмотрев место приземления, легла.

Он, лежал в прохладной грязи, сокрытый, наученный тяготами войны, выживать. Он был специалист по разведке на местности и хороший диверсант. Но вот по части женщин, он не был специалистом. Он был большим любителем. Но каждый раз, видя такую, он терялся, даже на расстоянии.

А тут... Он такой вообще не видел. И хоть это была немка, пусть даже крестьянка. С одной стороны, он считал ее врагом, скрытым и подлым. А с другой стороны. Его эстетическая сторона разума, не могла не заметить, что она сокрушительно красива. Особенно в близи...

Пролежав минут двадцать и позагорав, девушка встала, и снова пройдя мимо, вошла в воду.

Она доплыла до середины реки, когда он начал шевелиться, поднимаясь из маскировочной грязи.

Он не сводил с нее глаз, поэтому сразу заметил, что она остановилась и как будто замерла в воде. Это было невозможно и стоя уже во весь рост, как грязевой колосс Алексей, понял, что она за что-то зацепилась.

Глубина там была метра три. И хоть вода была чистейшая, сквозь нее было видно все, в том числе и девушку. На дне были водоросли и все что угодно.

Немка билась минуты две. Наш думал, что отцепится, и не вмешивался. Но когда она вдруг ушла под воду. Опытный пловец понял, что свело ногу...

У него не ушло много времени, чтобы добраться до места погружения блондинки. Нырнув на глубину, он увидел, что она уже без сознания и вероятно хлебнула воды.

Ее левая нога была запутанна за кусок сети, поднявшейся по течению со дна. И шансов выбраться самой у девушки не было.

Мысленно выругав тех, кто бросил порванную сеть, Бубнов извлек из маленького кармашка расположенного слева на ремне, маленький швейцарский ножик, красного цвета с белым крестом. И развернув первое попавшееся лезвие, перерезал основные нитки, не позволяющие освободить точеную ножку красотки.

Нежно обхватив существо за тонкую гладкую талию, он ринулся вместе с ней вверх, и через секунду они были на поверхности.

Отбуксировав бездыханное тело до берега, бравый гвардеец положил, тело, на песок и, проведя экстренный комплекс первой помощи, вернул дыхание и привел в чувство незнакомку...

Она, извергла фонтан воды, и прерывисто дыша, открыла глаза. Посмотрев на улыбающуюся физиономию паренька, блондинка, мельком взглянула на его русский ремень, на котором была немецкая кобура с пистолетом.

И ничего, не сказав, улыбнулась в ответ.

-Слава Богу, жива! – сказал по-русски Бубнов, а потом, опомнившись, перевел ей все на немецкий. Она кивнула и ничего не сказала.

Через пару минут выяснения обстановки, выяснилось, что она немая. И ему стало немного грустно. Он по душе был человек музыкальный и, видя ее красоту, хотел услышать и ее голос.

Но, увы и ах...

-А где твоя одежда?! – почему-то кричал он, хотя слышала она, похоже, хорошо.

Она только мотала головой и улыбалась. Показывая на реку. Мол, унесло течением.

Ему-то было в принципе и так неплохо. Но вот везти ее к нашим, было слишком оригинальным поступком, даже для него.

-Сколько тебе лет? – спросил Бубнов, когда они уже ехали в джипе. Он был в своих галифе, а она в его гимнастерке и белых кальсонах. – Двадцать пять?! А по тебе не скажешь...

Дорога была недолгая, но интересная. И хотя говорил только он, а она только улыбалась, им было вместе неплохо.

Прибыв в расположение, Бубнов сразу подался к начальству доложить. А когда вернулся к джипу, то ни машины, ни блондиночки уже не было.

-Что ж ты, так-то, а?! – сотрясал воздух громадный майор Гудков. – Ну, я понимаю, засмотрелся. Ну, понимаю, не заметил. Но неужели ты не видел, что она не из простых.

-А может, ей срочно домой понадобилось? – чуя худой исход дела, буркнул Бубнов, стоя по струнке.

-Ты хоть соображаешь, кем она могла оказаться? – орал майор, наматывая круги по штабной палатке.

-Да, она может быть шпионом и диверсантом... – понимая, сказал Бубнов.

-Мне придется доложить об инциденте. Тут уж извини... – сказал Гудков, будучи нормальным, не очень занудным человеком. Но когда дело касалось устава, то все...

Через два часа, на двух джипах, примчалась контрразведка. Бубнов был в такой проработке, что

Лучше бы он сходил за линию фронта три раза, чем один раз его прорабатывали парни из службы...

К вечеру, когда Бубнов ходил под угрозой трибунала, свои, сообщили, что поймали, какую-то девицу, русской гимнастерке и галифе, которые как раз исчезли из части, после ее отбытия...

-Радуйся, что повезло, - говорил уставшим голосом Гудков.

-Так точно товарищ майор! – отвечал, чеканя, гвардеец, измотанный и измученный.

Когда ее привезли, в штабе был только он, майор и двое из контрразведки. Они-то и начали сразу ее обрабатывать, устанавливая уровень, секретности к которому она, возможно, была допущена.

Она говорила, что она просто секретарша из бункера. И покинув бункер, хотела выбраться за границу, от своих и от русских.

-Что с ней будет? – спросил Бубнов.

-Суд разберется, установив ее степень ответственности... – ответил один из контрразведки.

Утром, в штаб части прибыл личный переводчик и по совместительству консультант в вопросах

Секретности, Дмитрий Антонович Захаров. Он-то сразу и узнал, в милой светловолосой "секретарше", Риту фон Крауф, помощницу одного из теневых шишек СС.

-Она ничего не скажет... Констатировал, переводчик с уставшим взглядом. – Она не по возрасту стойкая и говорят, некоторые боялись больше ее, нежели ее босса.

-А чем она занималась? – спросил опечаленно Бубнов.

-Экспериментальная психиатрия. Разные способы воздействия на людей и так далее, - прояснил переводчик.

-Может отправить ее в ставку? – спросил Гудков.

-Расстреляйте и все. Она ничего не скажет, а вот попытаться сбежать, скорее всего, сможет. Она обладает гипнозом, и постарайтесь не разговаривать с ней много. В особенности не смотрите прямо в глаза, - посоветовал Захаров.

Гудков посмотрел на Бубнова и тот понял, что означает этот взгляд.

-Я не могу!.. – не услышав приказа, умолял разведчик.

-Она враг! Она мучила людей! Наших людей... – объяснял гвардии майор.

-Почему я?

-Потому что ты...

-Но я ее спас!

-Значит судьба...

Валежник хрустел под ногами как кости. В лесу было тихо, покойно. Она шла впереди, уже в своей черной форме, которую нашли наши на берегу той самой реки...

-Стой и повернись! – приказал Бубнов.

Она стояла и смотрела куда-то вверх.

-Повернись! Сейчас же! – крикнул он, передернув затвор автомата.

-Отпусти меня, Алеша... – с акцентом, но по-русски, сказала она, медленно повернувшись.

-Замолчи! – помня совет специалиста, сказал Алексей, отпрянув на шаг.

-Я просто хочу жить и все... – спокойно и мягко говорил она, глядя прямо на него.

-Именем советского народа... – чтобы все было официально, начал он.

-Тогда стреляй прямо в грудь. Я не хочу, чтобы пули разорвали мне лицо. Я хочу умереть красивой. Ты ведь видел меня... И я тебе нравлюсь. Скажи... Ведь так?

-Да, - опустив глаза, признался парень.

-Давай убежим вместе... – шагнув к нему, сказала она почти шепотом, но он услышал. – У меня есть деньги за границей. Нам хватит на всю жизнь. Давай! В Аргентину, или Южную Африку...

-Я не могу... - Бубнов почувствовал сонливость и зевнул.

-Я буду твоя и только твоя, и мы будем вместе всегда... – сладким голосом шептала она, стоя уже возле него со связанными за спиной руками, но шепча прямо в его левое ухо, стоя вплотную, прижавшись грудью к его плечу.

-А как же долг? – спросил он, впадая в странное состояние туманности.

-Плевать... – шептала она. – Только я, и ты... Навсегда...

Где-то на верху, хрустнула ветка, и немецкая сорока, заорала что-то по-русски...

-Что ты, тут, так близко?.. – очнувшись, спросил Бубнов.

-Заткнись и спи! – не выдержав напряжение, психанула немка, – поймав его взгляд и снова

уводя в сон.

-Нет! – крикнул он и нажал на спусковой крючок. Немецкий автомат, висящий у него на шее, чей ствол был направлен в ее сторону, был умело, повернут его набитой рукой, и очередь ударила в живот  эсэсовке, огласив лесную тишину отчетливым характерным треском. Она отлетела на пару метров и упала замертво...

Когда прибежали свои, чтобы посмотреть, почему так долго не возвращается Бубнов, они увидели его, сидящего рядом с ней и глядящего в прекрасное, но безжизненное лицо, с закрытыми глазами.

-Не прореживай Леха, она это заслужила... – сказал Семенов, его помощник и друг.

-Может быть... Такая красивая... А вот души-то и не было... – сказал Бубнов, туша папироску об каблук сапога. – Пошли, надо писать рапорт...

Прошло много лет и многое забылось о тех днях. Все слилось в единый образ войны, который преследует по ночам и не дает душевного спокойствия.

Но один момент, одинаково четко предстает пред генерал полковником Алексеем Федоровичем Бубновым; это те двадцать минут упоительного чувства, там, у реки, когда он, не знал, кто эта неземная красавица. И тем более он не думал, что ее, придется убивать именно ему.

Судьба...

 

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

27.07.03 г.                                          

КОНЕЦ

 

 

Впервые опубликовано в альманахе "Лебедь",

№ 409, Бостон, США. (Интернет).

 

По мотивам рассказа, написан одноименный сценарий,

опубликованный в журнале “SINOPSIS”

№5 (июнь 2005 г.) Москва, (1000 экз.)

 

 

Anatoly Urvantsev

© Copyright 2004