Анатолий Урванцев

 

"НЕЙРО"

 

роман

 

© 2001 г.

 

 

 

 

 

 

И благословил их Бог,

и сказал им Бог:

плодитесь и размножайтесь,

и наполняйте землю и обладайте ею,

и владычествуйте над рыбами морскими,

и над птицами небесными, и над всяким

животным пресмыкающимся по земле.

--------------------------------------------------------

Быт.2:28

 

 

Что было, то и будет;

и что делалось, то и будет делаться,

и нет ничего нового под солнцем.

-----------------------------------------------

Ек.1:9

 

 

Дух животворит; плоть не использует нимало.

Слова, которые Я говорю вам, суть дух и жизнь.

-------------------------------------------------------------

Ин.7:63

 

 

 

Часть первая

---------------------

 

Глава  1

 

Когда Бог создал небо и землю и все на ней, Он, в тот момент заложил основу основ всего творческого в мире. Всего, что только способно преображаться и изменяться, по воле творческого порыва, который всегда и во всем исходит из Божественного вдохновения, внедренного в пыль и прах, то, из чего состоит созданная Земля. И то, что превратилось в самое совершенное существо во вселенной и нареклось именем "человек".

Стремящийся во всем и всегда приравняться к Создателю и сотворить себе подобного. Не понимая, что и он сам и то, что он творит, всего лишь мысли, Того, Кто был и есть и будет всегда, вечно...

Тихим погожим, осенним утром, начала тысячелетия, когда природа спокойно и безмятежно готовится ко сну. Из своего пригородного дома, находящегося  неподалеку от Ванкувера, вышел еще молодой, хотя совершенно обыкновенный человек, лет тридцати пяти. И сев в серебристый джип «Mersedes - 320», неспешно, тронулся с места.

Машина выехала на дорогу и, отдаляясь от кирпичного, двухэтажного особняка, двинулся вдоль улицы, на деревьях которой уже облетели листья, кроме хвойных, проезжая мимо дома расположившегося по левую сторону от его собственного, человек услышал в приоткрытое окно машины, весьма великолепное исполнение на фортепиано, "Адажио", из "Сонаты № 8", си минор, гениального Бетховена.

В этом доме жила молодая и вполне приятная на внешность женщина его возраста, с дочкой четырнадцати лет. Она и воспроизводила мысли композитора, законсервированные и растиражированные в нотах, который, не слыша собственной музыки, творил ее, ибо жил в ней...

Машина отъехала дальше, и музыка стала отдаляться и вскоре осталась за поворотом, как, что-то красивое, что мы видим в окне, проезжая мимо. Но мы уходим, а оно остается.

Человек выбрал на MP-3 плеере  нужную мелодию. И нажав на "play", через миг услышал ту же прекрасную музыку, только в другом исполнении.

Его звали Даниил Ниронов. Он был биофизик, нейролог, нейрофизиолог и очень хороший программист. У него было, сверхблистательное образование, которое приводило в восторг любого, кто слышал о: МГУ, институт Бехтерева и Оксфорде.

Ниронов, был член корреспондент, действительный и почетный и так далее, он был доцент в одном университете по одной науке, доктор, в другой и профессор в третей. Ему были открыты все двери, и он зарабатывал достаточно, чтобы вести свои исследования.

Но об этом никто не знал. И не должен был узнать до времени. Пока не наступит миг и час, в который произойдет то, что, жаждет каждый ученый, независимо от его таланта и образованности.

Даниил, которого все здесь называли Дэниел, занимался исследованиями в области искусственного интеллекта. И его проект в закрытом институте в Канаде, назывался лаконично и точно: "НЕЙРО"...

Многие полагали, что Ниронов, это псевдоним созвучный с профилем работы. Что было не так. Фамилия была древняя, и уже никто не помнил, как она появилась. Хотя к кровавому императору Нерону, она тоже была не причастна. Но как это бывает у великих людей. Они, их занятия и имя, часто гармонично переплетаются, сообразуя некий каламбур, тайный код, для потомков.

Пройдя насквозь весь Ванкувер, и краем глаза взглянув на съемочную площадку, возникшую, на одной из центральных улиц города. Даниил заметил кое - кого из первых звезд Голливуда. И понял, что снимается очередной блокбастер, относительно которого он только что слышал новости по радио, в машине.

Вообще Ванкувер за последние несколько лет стал второй, северной столицей мирового кинематографа. Многие студии Голливуда, из-за вздувшихся цен в Лос-Анджелесе,   перебазировали некоторые павильоны, производства и даже съемочные планы, на благодатную и спокойную землю Канады. Здесь все было дешевле, а люди немного добрее и не столь напыщенные,  как в кино мегаполисе, в США.

Машина продвинулась на север и, пройдя по трассе пролегающей вдоль побережья, остановилась возле высокого забора с колючей проволокой и видеокамерами. Он создавал тройной контур безопасности. За этим забором из специальной сетки "рабицы", находилось трехэтажное здание, по форме напоминающее скобу от стиплера Оно было в высшей степени неприметно. И отблескивая зеркальными окнами с тонированной пленкой, тускло отражало осеннее небо канадского побережья пролива близкого океана...

Приложив палец к сканирующей пластинке белого цвета, которая стояла на трубе торчащей из земли, Ниронов услышал привычный женский голос, заложенный в компьютер.

 - Доброе утро профессор Ниронов, можете проехать на территорию...

 - Спасибо Моника... Ты сегодня столь же очаровательна, как и вчера...  -  сказал Даниил.

 - Вы очень добры профессор...  -  прозвучал ответ.

Он тронулся с места, как только ворота открылись по команде главного компьютера.

Этот самый компьютер, говорящий голосом одной из известных актрис, спроектировал сам Ниронов. Это было несколько лет назад, и он мог по праву считать себя "ее" создателем. Хотя, это, было еще не тем, к чему он стремился и уровень интеллекта "Моники", был, сравним разве что с собакой. В самом хорошем смысле этого примера.

Этого было достаточно, чтобы Моника управляла всеми системами всего довольно обширного комплекса помещений, которые входили в ее сферу ответственности. Тогда, в начале девяностых годов. Когда Ниронов приехал в Канаду, он был малоизвестен, но весьма уважаем, среди посвященных.

Поэтому ему доверили создание новой системы, которая заложила основу основ, сначала, кибернетическому, пути развития проекта "НЕЙРО", а потом и биосинтетической его части. Которая была настолько невероятна и фантастична по своей сути. Что некоторые ученые, не введенные в курс дела, не верили в подобное. Даже в форме проекта...

Машина проехала по территории с бетонированными дорожками и ровненькой зеленой, до снегов, канадской газонной травкой. И приблизившись к открывшимся главным воротам, исчезла в недрах здания. Ворота закрылись...

В надземной части этого корпуса, находились административные и управленческие органы фирмы "КБИ - Технолоджис". Что переводилось, как "Кибер - Биологические Интеллектуальные Технологии". Невероятно закрытая, по уровню секретности и ужасающе богатая исследовательская структура, с многомиллиардным бюджетом и старательно скрываемыми связями с разведками стран НАТО.

Все, что было на поверхности, было засекречено. А что находилось под поверхностью на глубине от ста метров, в граните. Официально вообще не существовало. И было странно, как могли принять на работу, бывшего советского гражданина, в подобное учреждение. И более того, доверить ему святая - святых, свой главный проект. Бюджет, которого за год был раздут до миллиарда долларов. Притом, что большая часть средств, ушла на административные и акционерные расходы.

 Но Ниронову и остающихся денег хватало на работу и на жизнь. Тем более у него было немного сотрудников и самое первоклассное оборудование, какое только можно было бы иметь в современных научных кругах.

Даниил вышел из машины и, осмотрев стоянку, которая располагалась на первом этаже, подошел к центральной, одной из трех дверей лифта. Отливали матовым оттенком платинового цвета и подчеркивали стиль холодного расчета во всем, даже в отделке гаража, для сотрудников.

Первая дверь была для персонала и вела на второй и третий этаж, надземного здания.

Третья дверь была для сотрудников, которые имели допуск до минус пятого уровня под землей. Это программисты создающие программное обеспечение, которое использовалось для работы в лабораториях, на более нижних этажах. Так же сюда входили техники, создававшие оборудование и спец аппаратуру.

В центральную, вторую дверь лифта, могли входить только те, кто работал на самых нижних уровнях. Их было пять. Там создавалось будущее мировой науки и технологии. Там было то, что не давало покоя большей части фантастов, которые исписали горы и тонны бумаги, стараясь и пытаясь создать реалистичный образ будущего... Но те, кто работал на шестом, седьмом и восьмом горизонте под землей, те твердо знали, что это самое будущее уже ближе, чем кажется. А кто работал на девятом и десятом. Это будущее создавали.

Большой палец левой руки, почти автоматически лег на пластинку. Красная лампочка сменилась зеленой. Прочные, титановые двери, покрытые тонким слоем настоящей платны раскрылись. Этот шик, должен был говорить о незыблемости и твердости финансового положения и не подвластности времени.

Хотя Даниил, который уже десять лет спускался в том лифте, постоянно преображающимся внутренне, но не внешне. Мог ответственно заявить, что все меняется и даже у незыблемости  в этом мире и то есть свой срок.

Скоростной лифт пронзил стометровый отрезок в глухой скале, после чего с полусекундной частотой, начали попеременно мигать индикаторы этажей. Каждый из которых, имел пятиметровую высоту от пола до потолка. Плюс несколько метров гранита между этажами. Что к десятому горизонту, складывалось в весьма пугающую цифру "двести метров"!

В случае какой-нибудь непредвиденной и не просчитанной ситуации, тот, кто опустился в этот каменный мешок, остался бы там навсегда. Так как даже спасатели, подобную глубину не осилили бы.

Правда, был еще дополнительный лифт, для аварийных нужд. Был грузовой, для больших объемов. И был секретный тоннель с лестницей, который вел наверх и если человек не страдал клаустрофобией, он мог за часок тяжкого душного подъема подняться наружу. Если бы сработала система, которая должна была только в крайнем случае открыть персоналу место расположение тайной двери...

 - Десятый горизонт,  -  сообщил приятный голос Моники.

 - Спасибо малышка,  -  сказал Ниронов.

 - Всегда рада помочь, профессор...  -  он вышел, двери закрылись. А перед ним открылся своеобразный холл, его собственного уровня, который имел десять тысяч квадратных метров площади, как и все сверху расположенные. И чтобы передвигаться по таким просторам, переплетений из коридоров и кабинетов, соединенных с громадными галереями, были специальные электромобильчики, обычно используемые для гольфа...

По холлу уже суетились сотрудники десятого горизонта. И это было привычным компонентом в стабильной и привычной жизни лаборатории работавшей над исследованием и созданием элементов искусственного интеллекта.

Здесь работало больше двух сотен человек. Они все были как бы под руководством самого Ниронова. Но, по сути, ими руководил технический директор, который заведовал хозяйственной частью, что, позволяло Ниронову всецело углубиться в работу и не отвлекаться, за этим следила фирма и не беспокоила гения за работой...

Работы было много. Он иногда забывал, какое сегодня число и тем более, какой день недели. Благо всегда можно было посмотреть на дисплей компьютера, где программа фиксировала все действия в хронологическом порядке.

Даниил с ветерком доехал до блока "А - 1". Он был закрыт для остальных на этом уровне, не считая двенадцати его сотрудников. Высокие, больше трех метров и шириной не менее пяти, ворота разошлись в разные стороны, как в пещере Али - Бабы, электрокар въехал внутрь, и ворота сомкнулись.

Блок "А - 1", занимал четверть всей площади десятого горизонта и состоял из огромного зала, с оборудованием, компьютерами и всем прочим, отчасти напоминая эфирную студию телевидения. И несколько кабинетов, расположенных на первом этаже и втором, где располагалась главная часть блока, новейший компьютер, по скорости обошедший даже знаменитый "Deep-Blue", который обыграл в шахматы, точнее пересчитал, Каспарова...

Компьютер был пятым поколением "Моники". Ее звали "Эрика", она имел женский голос и образ одной симпатичной студентки, отсканированной в институте которому помогала фирма. Студентка даже не предполагала, для чего требуется ее параметры тела и лица.

 - Доброе утро профессор,  -  сказала Эрика, обладая способностью интеллектуального мышления и мощностью искусственного мозга в нейроновую эквивалентность мозга взрослой шимпанзе...

 - Здравствуй Эрика,  -  сказал Ниронов, входя в свой основной, тайный мирок, где он мог находиться сутками.

 - Как спали сегодня?  -  спросила она, появившись на одном из четырех трехметровых экранах, широкого формата, плоских плазменных телевизорах. Они висели в четырех стонах почти квадратного помещения.

 - Хорошо спасибо,  -  компьютерную барышню, можно было увидеть из любой точки. Еще один огромный телевизор был в его кабинете и два поменьше, в аппаратной, где был системный блок с ее главным процессором. И в столовой для персонала, чтобы можно было общаться. Так-так она самосовершенствовалась и училась и за год со дня ее создания, стала умнее, да именно умнее, на уровень молодой девушки с обязанностями секретаря. И это был не предел. Конечно, это не был еще мозг человека.

Его было невозможно скопировать, или воссоздать. Но подобное, было возможно...

 - Здравствуйте, профессор,  -  сказала молоденькая помощница Ниронова, которую звали

Джулия Честерфилд. Она была из Бостонского университета. Ей только исполнилось двадцать три года, и она была лучшим нейрофизиологом своего выпуска. Откуда и была приглашена год назад, по окончания вышеупомянутого вуза. Она была естественной блондинкой с зеленоватыми глазами и красивым лицом. Ее ум был стиль же совершенен, как и тело. Поэтому Ниронов был благодарен Господу за таких сотрудников, как она...

За ней следом, из-за стола с тремя жидкокристаллическими мониторами, по семнадцать дюймов и эргономической клавиатурой, вышел рыжий карлик ростом метр сорок, с длинными волосами, собранными в хвост, до лопаток. И еще более яркими, просто огненными, усами и французской бородкой на одном подбородке. Его звали Бартоломео Коннор. А по-свойски Барт. Он был гениальным программистом из Лос-Анджелеса, которого Ниронов вытащил почти из тюряги, за незаконное вторжение в базу данных АНБ США...

 - Здорово, мистер Брейн!  -  сказал, в своем эксцентричном стиле Барт, жуя жвачку и куря сигарету одновременно. Он был огромного ума человек. Полный самоучка, начинавший с самых азов и простейших компьютеров, спасаясь в мудреных зарослях программных дебрей от одиночества и обозленности всего большого мира против маленького человека.

Но этот маленький человек, в период с двадцати, до нынешних тридцати лет, успел стать одним из самых пронырливых хакеров США, по кличке "Шаровая молния" за рыжесть.

Он был ловелас и любимчик женщин. Их трудно понять, но они что-то находили в этом рыжем бесе, который со всеми разговаривал как со свойскими "пацанами".

Однажды он просто исчез из виду виртуальной общественности несколько лет назад и теперь помогал Ниронову воплощать его мечту детства.

Как-то однажды, Даниил, прочел одну книгу, одного американского фантаста. Потом он прочел еще одну книгу, еще одного фантаста, но уже из Восточной Европы. И, в конце концов, он прочел старое, еще до коммуно-переворотное издание третьего романа. И в голове двенадцатилетнего Даньки, как звала его мама, произошел переворот, который положил основу всему тому, что он имел сейчас.

Первый писатель был Рэй Брэдберри. Второй, Станислав Лемм. А третья книга называлась "Франкенштейн", принадлежавшей Мэри Шелли, красавице, которая создала чудовище... Конечно, Ниронов и далее читал книги, подобного характера. Все, где затрагивалась тема сверхнауки, робототехники и искусственного разума. Но это было начало начал, и он понимал всю предначертаность.

Но раньше всего, он прочитал несколько строк в Ветхом Завете Библии: "И сказал Бог: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему"...

В тот момент Даниилу было десять лет, и он осознал себя существом Божественного сотворения, но не потомком неизвестной обезьяны - мутанта. И приняв искорку Божью, он в столь раннем возрасте прочитал всю Библию и Евангелие, уверовав и вдохновившись силой Творца...

Под руководством Ниронова было еще десять человек. Алекс, и Тереза Сильверман, семейная пара из Израиля, которые хорошо разбирались в неврологии и нейрохирургии.

Так же Стивен Смитсон из Айдахо, физиолог исследователь нервных волокон. Эндрю Диллан, он был биохимиком и создавал основу будущего процессора, придуманного Даниилом в двадцать три года. Томас Иошида, японский технарь по биомеханике.

Потом Кларисса Диксон и Аманда Стайлис, две способные ассистентки по нейрологии.

Джон Бут, черный паренек из "Еля", спец по крови и сосудам. И, наконец, техники братья Билли и Уорон Бенбраун. Спецы могли изготовить все, начиная от просто платы для простого компьютера. И заканчивая, матрицу для нейропроцессора, который планировал создать

Ниронов, открыв новую технологию и проводя плотные исследования в этой области. Чтобы достичь максимальной минимизации процессора. Сейчас, он был размером с кокос. И для его работы требовался системный блок и блок обеспечения деятельности, что можно было сравнить с двумя холодильниками.

Конечно, эта вещь была не больше любого "суперкомпьютера" в Пентагоне. Но по мощности, нейрокомпьютер, был (страшно сказать) в миллиард раз мощнее, ёмче и быстрее, чем все, созданное до него. Использовалась абсолютно новая технологическая концепция, самой структуры процессора. Теперь не было ни каких кремней. Все было сложнее, чем даже проекты с наночипами. Новые процессоры назывались "НСП", что было можно перевести, как "Нейро Синтетический Процессор". Это был прорыв в науке и кибернетике.

Теперь оставалось минимизировать сие, до возможности использования в обычном маленьком Ноутбуке, который сможет творить невообразимое и невероятное. Но пока все перечисленное было на таком уровне засекречено. Что все сотрудники просто чувствовали, ощущали нутром, постоянную слежку влиятельной спецслужбы из США...

 

Глава  2

 

Этим же утром, часом позже. К зданию Североамериканского банка, подъехала машина. Это был спортивный "Шевроле-Комаро", семьдесят восьмого года. Он был ободран и неказист.       Он сильно отличался от своих идеально выглядящих и отреставрированных собратьев. У этого автомобиля судьба явно была не завидная.

За рулем его был молодой человек двадцати восьми лет, которого все звали "Спам". Ему было наплевать, на то, что его имя символизирует консервированный колбасный фарш.

Он был бунтарь и бродяга по натуре. Поэтому он бунтовал и собирался сделать еще один шаг, который приблизит его к его мечте. Он хотел попасть в десятку самых опасных преступников по данным ФБР, на территории США...

Спам вышел из "Комаро", держа руки в карманах черного кожаного плаща, который был длинной почти до каблуков его выроненных ковбойских сапог с острыми носками. На голове у Спама была черная вязаная шапка. На самом деде это была горнолыжная маска, с дырочками для глаз, и рта.

Громадной темной тенью, Спам вошел в золотисто - зеркальные двери банка. Он открылся, всего десять минут назад и клиентов было всего человек двадцать, во всем операционном зале, вмещающем в обычное время по двести клиентов.

Но пустота и подконтрольность помещения были большим плюсом, для тех действий, которые умыслил сделать громила.

 - Я могу вам, чем-нибудь помочь?  -  спросила молоденькая сотрудница банка, которая сидела не далеко от входа, по середине, за большим столом. Ее функции были в том, чтобы улыбнуться клиенту и подарив ощущение приветливости и значимости его для банка, мочь сориентироваться в структуре и устройстве банка.

 - Да. Ты будешь мой заложницей...  -  сказал Спам и, выхватив из кармана плаща, здоровенный израильский пистолет "Дезерт игл", схватил девушку за манишку на блузке и, выдернув из кресла, перетянул через стол. Она визгнула от шока.  -  Заткнись! Или убью...  -  Рявкнул Спам и, обхватив стройное трепещущее от ужаса тело грубой и сильной рукой, выстрелил в потолок, располагавшийся в десяти метрах над головой.

Люди отреагировали подсознательно, как от внезапного раската грома. Они присели, а потом и упали на мраморный пол зала. Несколько внутренних охранников выскочили из-за стоек, но, увидев заложницу в руках преступника, на секунду замешкались. И не успев вовремя среагировав, получили по две мощных пули в область груди и живота.

 - Я сказал никому не дергаться!  -  проорал Спам,  -  это ограбление! Все наличные в пластиковый мешок... Иначе она и вы все умрете...  -  он захохотал и намеренно не надевая маску, показывал свою морду камерам слежения на стенах. При этом крича,  -  это я, Спам!..

Через минуту мешок был набит до отказа и весил килограмм двадцать. Прикинув его навес. Он понял, что там, около миллиона, если крупными купюрами. И пиная мешок как большой мяч к выходу, он вдруг остановился и оглянулся. Время было, и он мог уйти до приезда полиции. Но он должен был оставить свой "автограф". Для чего хладнокровно и несколько злорадно, Спам начал палить в лежащих на полу людей. Их головы взрывались от попадания пули, и мрамор постепенно забрызгивался кровавыми кляксами.

Визг и хаос со скоростью взрыва распространился в относительной тишине зала. Спам повернулся и увидел нацеленный "Бауэр", в руках полицейского за пять метров от него...

 - Брось пистолет!  -  Крикнул молодой патрульный, который совершенно случайно зашел в банк, так как его, опять же молодая жена, с которой он прожил только месяц, попросила обналичить чек, который ей выдали на работе, по зарплате. Когда он вошел в двери, он увидел нечто ужасное. Он был лучший в своем выпуске, полицейской академии Ванкувера и ему потребовалось всего около секунды, чтобы выхватить пистолет и направить на громадного бандита.

 - Я убью ее...  -  прохрипел Спам, крепко держа заложницу у себя прижав к ее голове ствол черного и весьма изящного, орудия смерти.

 - Брось пистолет и, мы сможем поговорить,  -  растерявшись, сказал патрульный Мэтьюз и прицелился в лоб грабителя, возвышающегося на голову над заложницей. Мэтьюз, был уверен на девяносто девять с половиной процентов, в том, что он попадет. Было всего пять метров до цели и цель была большая. Но полпроцента, в которые входила жизнь заложницы, заставили его поколебаться секунду...

Заложница была как полицейский. Ей было всего двадцать лет, на год моложе его. И она работала здесь всего три дня. Ее звали Либби, от Либерти (Свобода) и она тряслась как осиновый, точнее кленовый листок, коли речь идет о Канаде.

В ту самую длинную, затянувшуюся, растянувшуюся вне мира секунду. Все участники этой мизансцены, успели передумать много. Видимо что-то чуя... Вероятно, они почувствовали

холодок, который прошел от тени мелькнувшей за ними. Это костлявая с косой, пришла по их души...

Внезапно зазвенела сигнализация. Кто-то из раненных сотрудников банка, нажал на кнопку активной тревоги, которая в отличие от пассивной, не только сообщает в полицию о нападении.    Но и оглашает ревом окрестности и внутренности банка.

Во вторую, уже обычную секунду, Спам выстрелил в задумавшегося полицейского. Пуля попала ему в грудь и в последний миг своей жизни, Мэтьюз ответил выстрелом из семи миллиметрового "Бауэра", точно в лоб Спаму. Который в свою очередь в падении непроизвольно, нажал на курок и огромный "Пустынный орел" бахнул прямо в голову Либби...

Она успела вскрикнуть, в момент начала стрельбы, но крик оборвался на первом звуке. Так она и упала на черную кожу плаща Спама, в белой как снег блузке с забрызганным кровью воротничком и левым плечом, со стороны которого вышла мощная пуля...

В кабинете профессора Ниронова истерично взвился телефон. Одновременно зазвонил телефон на столе Джулии. И компьютерная барышня Эрика объявила:

 - Профессор Ниронов, вас срочно к телефону по первой линии.

 - Что-то важное?  -  спросил Даниил, держа в руках первый в истории нейрочип. Это было нечто симбиотическое. Доля миллиграмма, биосинтезированной массы, способной воспроизводить, фактически клонировать нейроны, по заложенному клише. Готовая масса, размещалась на специальной пластинке, из нейтрального полимера. Закрывалась герметичным куполом. И заполнялась биологически активной жидкостью. Через семьдесят два часа, биомасса как бы прирастала к пластине, и пускала корни. Которыми были нервные окончания, соединяющие биосинтетику, с сверхпроводимыми контактами, которые в свою очередь устанавливались в ячейку. И через вспомогательные блоки запускалась система жизнедеятельности процессора. Так как, по сути, он был живым...

 - Это великий момент в истории коллеги!  -  сказал Даниил, видя, что нервные окончания от биоядрышка, размером с рисовое зернышко, уже прикрепились к притягивающим их контактам. И находясь на предварительной инкубационной плате, уже начали давать импульсы. Говоря о функционировании нейронов. Этот чип с "рисинкой", был мощнее, чем Эрика. Стоил три миллиона долларов. И мог управлять всей банковской системой Канады и США, одновременно контролируя и корректируя действия на бирже...

 - Слушаю...  -  сказал Ниронов. Он внимательно выслушал, то, что ему сказала трубка. И ответив,  -  понял, мы будем готовы...  -  положил ее на телефон. После чего он обратился к Эрике,  -  Эрика сообщи всему врачебному персоналу лаборатории, готовность: "А – 1 АБ"...

Через три минуты в центре главного зала, были установлены два операционных стола.

Плюс все необходимое медицинское оборудование для реанимации. И еще два предмета, напоминающие установки для солярия. Это были биоэнергетические сканеры. Они снимали все параметры с помещенного в него человека. Начиная от строения его тела, до последней молекулы. И заканчивая частотой колебания импульсов его мозга и связей с нервной системой.

 - Так, все приготовили?!  -  немного нервничая. Спросил Даниил.  -  Мне не нужно чтобы все закончилось как прошлые разы. Я хочу, чтобы вы, сделали невозможное...

 - Наволнуйся босс! Мы же лучшие...  -  скромно сказал Барт, сидя за мониторами и перепроверяя систему. Которая была основой первого и конечного этапа...

 - Дэниел, они уже близко...  -  сказала Джулия, стоя с трубкой радиотелефона, связанного с аппаратом в кабинете.

 - Отлично,  -  сказал он, поправляя хирургическую рубашку зеленого цвета и бандан на голове,  -  Кларисса и Аманда со мной, Силверманы готовьте материал. Джулия, будь рядом.

Они направились к выходу. Там стоял специальный электрокар с возможностью перевоза грузов. И при выходе Ниронов добавил,  -  Эрика, включи Бетховена...

Две машины скорой помощи летели по загородной трассе в сторону океана, оглашая сиренами всю осеннюю природу внегородского пейзажа. Можно было воспользоваться вертолетом. Но из-за недавних терактов в Нью-Йорке, когда Нострадамус оказался прав, все воздушное передвижение в Северной Америке, стало, усложнено и все медицинские вертолеты, были заняты...

Ворота открылись за тридцать секунд до приближения первого "Форда" скорой. Это были реанимобили и они позволяли сохранять процесс жизнедеятельности даже в случаях, когда травмы, или ранения не совместимы с жизнью, как деликатно выражались современные доктора.

Обе машины задом на большой скорости вкатились в здание гаража. Тут же двери были открыты и из них на каталках, в полном подключении к аппаратам, поддерживающим жизнь, выкатили два укутанных в фольгаподобные одеяла человеческих объекта.

В этот момент из среднего лифта выскочил Ниронов с ассистентками и, схватив каталки, спросил парамедиков, которые не совсем понимали, что происходит:

 - Сколько времени?..

 - Двадцать три минуты  с момента нашего приезда. Но организм мы запустили...  -  ответил врач скорой, с изможденными глазами, видавшими смерть...

 - Хорошо, вперед!  -  сказал Ниронов и, вкатив в большой лифт обе каталки с оборудованием, он сказал.  -  Вниз...  -  И компьютерная Моника дала команду лифту, доставить профессора на минус десятый горизонт...

Там все было готово. Виражируя на электрокаре как на Формуле - 1, доктор въехал в открывшиеся ворота и под мелодию "Пятой", два тела переложили на столы и переподключили системы на свои.

Все работали слаженно и четко. Вначале два абсолютно обнаженных тела прикрытых простынями, отсканировали. Потом присвоив имена файлам, имеющим по сотне гигабайт назвали исследованных, Джон До и Джоанна До... Неизвестные...

Звучала песня "Гориллаз". Они всегда работали под музыку. Это позволяло абстрагироваться от стресса и всецело углубиться в дело.

На столах в двадцати сантиметрах друг от друга лежали, громадный и волосатый человек,   которого когда-то звали Спам, ибо настоящего имени не помнил никто. И симпатичная, но безвременно ушедшая Либби, которая собиралась выйти замуж через два месяца.

Они попали в категорию пострадавших, которых удалось реанимировать, не смотря на внезапную смерть мозга. Такие случае были довольно редки, но в данный момент совпало аж два. В такой ситуации, организм не успевает получить последнюю команду мозга об отключении всех систем.  И замерев, снова заводится на рефлекторном уровне, просто делая свое дело.

Черепа были препарированы. Черепные крышки сняты. Осколки черепных костей вычищены с помощью специального раствора подающегося с определенным напором. Все нервные волокна, окончания и позвоночный столб, в который была введена инъекция стимулятора, были подготовлены.

 - Босс, вы думаете, подойдет?  -  спросила Джулия, будучи отличным нейрофизиологом, но в таких случаях предпочитающая получить поддержку со стороны гения.

 - В Божие дела влезли мы, если Ему угодно, все получится. Все по вере...  -  сказал Даниил, находясь в состоянии полутранса от напряжения. Он работал автоматически и был, что называется в Духе созидания...

Эндрю Диллан, бегом прикатил каталку с двумя контейнерами. Они были герметичны и с подключенными к ним системами обеспечения. Он открыл оба контейнера, и пред участниками операции предстали два предмета, напоминающие человеческий мозг. Только чуть меньшего размера и непривычного для мозговедов, зеленоватого цвета. Это было обусловлено происхождением главных биосинтетических компонентов, которые открыл Ниронов и цвет фактически значения не имел. А размер, по идее должен был самоадаптироваться. Это было заложено в механику физиологической структуры "изделия"...

Через два часа кропотливой, ужасно сложной и более того негарантированной работы, два предмета зеленоватого цвета, стоимостью по сорок миллионов долларов каждый, были имплантированы в черепа Джона До и Джоанны До.

Алекс и Тереза Силверманы, сделали все что смогли. А Стивен Смитсон и Джон Бут, подключили все нервы и сосуды к мозгу, который сам должен был прирасти к новому организму за семьдесят два часа. В противном случае все...

Собственно говоря, до этого все так и было. Тело получало новый мозг. Но либо не принимало его, либо отторгало его. И никто не оживал. Только улетали средства и нервы.

Эта программа была из приоритетных.. И, не смотря на неудачи ее все больше и больше наполняли средствами. Поэтому Ниронов со своими людьми параллельно с чипами работал над этим направлением в фантастике. Так он называл свою работу.

Более того. Сейчас была почти готова технология, позволяющая вырастить тело и, отсканировав его, желательно при жизни, получить своеобразный образец Души... После чего можно было вырастить новое совершенно идентичное тело из биосинтетики, всего за тридцать шесть недель в специальной среде. Вместе с мозгом. И заново загрузив его, информацией о прерванной жизни, создать нечто ужасное и таинственное. Копию человека, с посеянной частицей души. Которая должна была прорости, и запустить все как при рождении, что без нее не работала. Все это было уже возможно. Это стояло на пороге, но требовалось властвовать над этим. Направлять в нужное русло и все получится. Если Бог позволит...

Время пошло неспешно и медленно. Словно намеренно потягиваясь и не торопливо ступая вперед, дабы немного подразнить по истине великого ученого, который посмел...

Ниронов остался на работе в первую ночь, как это было очень часто, порой неделями.

И второй день, сутки почти без сна, прошли столь же напряженно и в поминутном наблюдении      за двумя объектами, размещенными в специальной палате.

Большие плазменные телевизоры постоянно держали картинку, передаваемую с компьютера, следящего за развитием имплантированных нейроэлементов, как это называлось в лаборатории.

Наконец в третьи сутки, когда профессор полудремами добрался до решающего момента в эксперименте. Он просто сидел в палате и, глядя на дышащие объекты, которые в данный момент существовали за счет комплексного реанимационного оборудования...

Они не жили в духовном смысле, так как в них фактически не было души. У них даже не было собственного мозга. Только сорокамиллионный имплант. Внедренный в череп со стремлением прировнять нейрохирургию к стоматологии...

И так получилось, что несколько клеток для клонирования в производственном масштабе, были взяты у самого Ниронова. Не потому что он действительно был достоин этого и его "IQ" был почти что двести, что само по себе было сенсационно. Но это играло не главную роль. Он просто не мог подвергать опасности, даже минимальной, своих сотрудников. И доверившись своей помощнице, дал микроскопическую часть своего мозга, взятую весьма деликатным образом через подход под веком правого глаза...

И сейчас, он сидел и смотрел, как два клонированных нейроэлемента, стараются прирасти и воссоединиться с нервной системой чужого, естественного организма, который потерял свой главный элемент, душу.

Ниронов молил Господа, о помощи. Он молил Его о том, чтобы Он позволил простому смертному, частью своей души, оживить другое существо. Не для славы своей, но во Имя Божие...

Даниил не понимал, почему все не получается. Он не понимал, почему при всех положительных данных по физиологии. И почему при всем благополучном вживлении имплантат, объект умирал в течение ближайших тридцати секунд после отключения от системы жизни.

Самый длительный срок, существования организма под управлением импланта, был всего четыре минуты. Это ничтожно мало, но и невероятно много. Ибо тварь, сама творила себе подобное...

На десятую минуту первого часа ночи, на четвертые сутки эксперимента, когда общая система почему-то не уложилась в просчитанное время, и пошел уже семьдесят третий час. Джон До, внезапно открыл глаза.

Ниронов вскрикнул от неожиданного восторга. Вскочил с кресла и подойдя к кровати объекта, посмотрел в глаза мистеру До.

Взгляд был пустой и в каком-то смысле мертвый. Но глаза бегали в разные стороны, и такое было первый раз. Ниронов имплантировал нейроэлементы двадцати объектам. Но ни один, даже самый "долгожительный" паренек, двадцати лет, не открывал глаза... Только самостоятельно дышал и шевельнул рукой. Но сейчас было что-то невероятное. Этот открыл глаза, что говорило об активности мозга. И более того, До был в ужасе. А это уже эмоции. Но в следующую секунду вздрогнула Джоанна До. И Ниронов поднял тревогу...

В течение сорока секунд, вся дежурная группа собралась, и начали выводить объекты из состояния между жизнью и смертью.

 - Девушка не стабилизируется,  -  сосредоточенно глядя на дисплей компьютера с данными телеметрии, сказала Джулия.

 - Мистер До поднимается!  -  вскрикнула Тереза Сильверман, успев стянуть ремнями начинающего бесноваться Спама.  -  Что мне делать?  -  она была растерянна, не смотря на свой большой опыт. Она просто не сталкивалась с ситуацией, чтобы человек с искусственным мозгом так буйно реагировал на окружение, сразу после того, как его оживили...

 - Что он говорит?  -  ошарашено спросил окружающих Алекс Сильверман.

 - Не знаю...  -  сказал Ниронов честно, слыша, что-то древнее в языке восставшего из мира теней. Это напоминало египетский и отчасти арабский. Было маловероятно, что этот туповатый с виду громила знает эти языки. И даже если он их знал. То все его знания потухли, когда пуля разорвала его мозг. А отсканировать его основу сознания, не было возможности. Он умер раньше, чем поступил к ним,  -  Барт, ты все снимаешь?..

 - Да, босс!  -  ответил рыжий карлик, который держал в руках миниатюрную цифровую видеокамеру, запечатлевая исторический момент для мира...

 - Ты же полиглот, какой это язык?  -  спросила Джулия.

 - Похоже на персидский, или воссозданный шумерский. Но я его слышал только в компьютерной симуляции,  -  сказал Бартоломео, который владел достаточно свободно двенадцатью языками, выучив их за четыре года...

 - Я что-то не понимаю...  -  сказала Джулия

 - Зато я понимаю,  -  сказал, заворожено Барт, бегая и снимая буйствующего объекта, со всех   сторон.  -   Это смахивает на бесовский язык. Древний и жуткий...

 - Что за бред?  -  несколько скептически заявил Алекс.

 - Да, а ты развяжи его...  -  сказал Барт, хихикнув,  -  у него же нет души... И, наверное, человеком он был предерьмовым...

Внезапно Спам, разорвал наикрепчайшие ремни, притягивающие его к кровати и с ужасной силой ударив Алекса, от чего он отлетел в сторону, вскочил с постели и осмотревшись взглядом безумства воплоти, ринулся к двери.

 - Держите его!  -  шокировано крикнул Ниронов,  -  но Спам был уже вне палаты и носясь по громадному помещению главного зала, орал, что-то жутчайшее, не живым голосом.

Потом он начал биться о стены. К нему подбежали ученые, но он ревел и рычал, истекая собственной кровью. Затем он кинулся на Терезу. Его начали бить. Но он душил ее со всей неистовостью, крикнув еле разборчиво: "ОСВОБОДИТЕ МЕНЯ"...

Ниронов отреагировал молниеносно и, смотавшись в кабинет, вернулся с черным "Береттой", не колеблясь ни секунды, выстрелив в затылок беснующемуся...

Зеленоватые синтетические мозги, насыщенные ожившей кровью, стали коричневатыми как дерьмо. И разлетевшись по полу, символизировали провал.

Тереза была в страшном шоке, но жива. Алекс, ее муж, вышел из дверей палаты приходя в себя. А Спам, лежал на полу в неестественной позе трупа, которого убили вторично. Сутки начались плохо. К тому же из палаты доносился жуткий вой пристегнутой девушки. О которой все на миг забыли. Но которая стала приходить в себя и, компьютер сам запустил ее автономное существование, плавно отключив аппаратуру. Она металась и билась.

Она рвалась и бросала на всех жутчайший взгляд. Они медленно приближались и, будучи в шоке, не могли поверить, что это дело их рук. Подопытная издала истошный и отвратительный вопль и стала биться сильнее, от чего кровать заходила ходуном...

 

Глава 3

 

На следующее утро, после того, как Даниил приехал на работу аж в десять утра. Что было совершенно на него не похоже и говорило о наступившей черной хандре. Его вызвали наверх...

Третий этаж надземного здания, где сидело начальство, внутри был подобен ультрасовременному интерьеру из какого-нибудь суперблокбастера, про научную фантастику.

Даниил не очень любил бывать здесь. Ему было лучше там, внизу. Он был свободен в своих действиях и решениях. Здесь, же все время приходилось кивать и поддакивать.

И хоть он был руководителем проекта. Кроме того неприкосновенной личностью, на которую возлагали большие надежды, боссы из Торонто, где был генеральный офис. Все же, по причине собственной деликатности и хорошего воспитания, он не мог грубить людям, даже если это начальство...

Он поднялся на третий этаж и, выйдя из лифта, мрачной тенью прошел прямо в приемную директора института. Там, за большим столом из толстого куска стекла, на двух хромированных ножках, толщиной с сорокалетнюю сосну, сидела секретарша босса. Она одновременно отвечала  на телефонные звонки, с помощью мини гарнитурчика с микрофоном, на левом ухе. Печатала на клавиатуре, поглядывая на плоский монитор на ножке.

И приветливо улыбнулась вошедшему гению среди уникумов.

 - Здравствуйте, профессор Ниронов, мистер Ньюман вас ждет,  -  сказала очаровательная шатенка с пышной каре, почти до плеч и аккуратными деловыми очками на изящном носике. Они немного сползли, и она грациозно поправила их на место.

 - Здравствуйте, Катрин,  -  сказал Ниронов, заметив с первого дня ее работы, уже прошло три года, что она явно не ровно дышит при виде его...

Даниил стукнул для приличия в дверь из лакированного пробкового дерева, которое великолепно изолирует звук. И не дождавшись дозволения войти, прошел в кабинет.

 - О! Кого я вижу!  -  несколько высокопарно и чуть наигрывая непринужденность, сказал Джек

Ньюман, сорокапятилетний финансист, который вбухал большие деньги в только – только основывающуюся корпорацию и вернул в несколько сотен раз больше, став миллиардером и одним  из богатейших людей мира.

 - Да, это я...  -  Даниил вяло улыбнулся и сел в кресло из хромированной стали и черной кожи. Он не спал всю ночь, отключившись только под утро и сейчас был в отвратительном, опустошенном состоянии.

 - Вы не очень хорошо выглядите,  -  сказал Ньюман, заметив очевидное.

 - Давайте к делу Джек,  -  немного жестковато сказал Ниронов, чувствуя, что ему невыносимо быть вне дома. После вчерашнего провала...

Когда он пристрелил беснующегося зомби с искусственным мозгом, все вернулись в палату, где начала танец смерти девушка. Она была слабее физически и не смогла порвать ремни как мужик. Хотя и это было невозможно для нормального человека. Но она билась и металась по кровати, сбросив с себя простыню и обнажив молодое красивое тело. Когда Ниронов подошел к ней. Она вроде затихла. Она смотрела на него взглядом шаловливого демона и даже улыбалась.    Но как только он приблизился, чтобы накрыть ее простыней, она сорвала ремни на руках, вместе с трубками крепления к кровати. И бросившись на ученого, стала душить. Он выстрелил в голову и, все остановилось...

Ньюман, крутнулся по кабинету, в то время как Ниронов вяло, развалившись, сидел в кресле справа от стола. Директор вернулся в свое крутящееся кресло. И положив руки на стеклянный, огромный стол, на котором были только необходимые вещи, компьютер и телефон, начал:

 - Дэниел, до меня дошла информация, относительно вашего ночного эксперимента...

 - Кто-то уже настучал...  -  констатировал Ниронов, давно подозревая, что кто-то из сотрудников вспомогательного звена, не входящих в круг приближенных и проверенных, докладывает начальству обо всем, что происходит в лаборатории.

 - Я бы назвал это просто продвижением информации наверх...  -  неуместно хихикнул Джек, опершись на стол руками и навалившись частью тела. Он нервничал, и это грозило неприятностями.

 - Ближе к делу...  -  ненавидя выкрутасы политиков, сказал ученый.

 - Руководство корпорации понимает ваше стремление и учитывает уровень достижений, которые вы смогли добиться в области разработок над изучением искусственного интеллекта. Но средства, которые вы потратили на эти исследования, просто выбивают нас из бюджета...

 - Что вы хотите сказать этой длинной завуалированной тирадой?  -  Глядя тяжелым взглядом на номинального босса, спросил Ниронов, все, поняв сразу, после вызова наверх.

 - Руководство корпорации не очень довольно вашим отклонением от проекта: "НЕЙРО".

Вы должны работать над новым процессором, для практического применения его в современной жизни. А вы слишком увлеклись работой над своим собственным планом. И потраченные на это средства не адекватны результатам,  -  жестче сказал Джек, откинувшись на спинку кресла. Он был тертый бизнесмен и переходил к наступлению.

 - В контракте написано, что корпорация ни в коей мере не может мне указывать и влиять на ход исследований. Кроме того, у меня большие результаты в области процессоров на нескольких из них работает вся система этого комплекса зданий,  -  сказал Ниронов, напоминая.  -  Я не виноват, что корпорация с военными не хочет обнародовать информацию, о том, что кремниевые чипы уже в прошлом.

 - Это обусловлено экономическими интересами. Наши партнеры из компьютерных компаний попросили несколько лет отсрочки, для реализации партии последних процессоров. А мы не хотим войны,  -  сказал негромко Ньюман.

 - Это называется корпоративный сговор,  -  сказал, открыто Ниронов.  -  И да будет вам известно, на днях мы закончили разработку и воплощение экспериментального образца нейрочип для ноутбука. Он размером со спичечный коробок. А мощность у него многократно больше, чем у Моники и Эрики - 5,  -  Ниронов выпалил это спонтанно. Он хотел объявить о результатах чуть позже и торжественней. Но его просто взорвало.

 - Это правда?  -  опешил босс, чуя запах не миллиардов, но триллионов...

 - Да. А вы меня достаете из-за каких-то пары миллионов, на мой проект.

 - Справедливости ради, стоит заметить, что вы потратили больше восьмисот миллионов долларов США, на двадцать объектов для пересадки экспериментального мозга. Каждый стоит больше сорока миллионов,  -  напомнил директор.

 - Плевать!  -  вспылил и вскочил с кресла Ниронов. Зато я смог их оживить...

 - Но зачем?  -  Изумился Ньюман.  -  Мы не занимаемся клонированием. Это к тому же противозаконно. Зачем делать то, что может сделать любая баба...

 - Дурак! Я создаю нового человека. А не просто "плодю" народ...  -  выпалил Ниронов.

 - Мистер Ниронов, вы забываетесь!  -  оскорблено сказал Ньюман.

 - Когда же вы бараны поймете, что деньги ничто, когда можно вернуть человека, просто воссоздав его мозг. Душу вернуть невозможно. Но если взять часть ДНК, то и частица души может вырасти в целую душу. Может это, новый план Бога для нас...  -  Даниил, на мгновение   замер, вслушавшись в собственные слова и поняв свою ошибку, гениальным и одновременно безумным взглядом посмотрел на вскипевшего Ньюмана.

 - Вы временно отстраняетесь от работы!  -  наконец сообщил заготовленное решение он. И я бы вам очень посоветовал не пытаться стать богом и не строить из себя пророка... Вы хоть и гениальный, но просто человек. И такие как вы, зависите от таких как мы. Без нас, вы просто жалкие фантасты, из нищей страны...  -  этого Ньюману говорить было не надо.

Он был сам потомок российских евреев из Петербурга. Но он ляпнул. И Ниронов, который мог стерпеть почти любое оскорбление против себя. Не мог простить нападки на три вещи: Православие, Россия и семья. Была оскорблена его Родина. Через секунду, в кабинете завязалась потасовка. Через тридцать секунд их растащила охрана...

Ньюман был меньше и худее. Ниронов больше и сильнее. Хотя они были довольно бойкие люди и на их физиономиях отразилась их взаимная неприязнь, накапливаемая в течении продолжительного времени.

 - Ты уволен засранец!  -  скоропалительно провопил, озверевший Ньюман.

 - Пошел ты!.. Козел!..  -  Ответил Ниронов, уходя под конвоем охранников.  -  Я сам увольняюсь. Посмотрим, что тебе скажет твой друган, Морган...  -  Ниронов злорадно захохотал и взвинчено выйдя из кабинета бывшего начальника, подмигнул секретарше подбитым глазом. В след неслись крики и возгласы на иврите. А на встречу им, на последок, вылетали из лифта пожелания на русском. Это была обычная перебранка между людьми. И нации тут, совершенно не играли ни какой роли. Они были просто как обертки, для чего-то, что будет вонять в любой форме. Это были просто люди...

В этот же день собрав свои вещи, Даниил погрузил три небольшие коробки с документами и дисками с информацией, принадлежащей ему, в джип. И попрощавшись с уже бывшими сотрудниками, покинул здание, в котором он проработал десять лет.

Было страшно обидно и жутко омерзительно от всего произошедшего. В один миг, точнее в одни сутки. Он лишился всего, что давало ему смысл жизни.

И дело было не в деньгах. Он заработал достаточно, чтобы прожить несколько жизней, совершенно ничего не делая. Но в том-то и был казус. Он хотел работать...

По радио звучала песня "Шивари", "Спокойной ночи луна". Вещь уже не новая, но все еще популярная в спокойной Канаде. Где Ниронов жил совершенно один, в громадном доме.

Не женясь ни разу после того, как его бросила его первая и вероятно единственная жена. Она  ушла к другу и коллеге. Это было нестерпимо больно. Но он выжил. У него бывали мимолетные знакомства с женщинами. Но до длительных отношений дело не доходило. В основном, неделя, или месяц. Самое долгое два. А порой все заканчивалось утренним кофе в постель и обещанием позвонить на днях, причем с обеих сторон...

"Mersedes", в джиповом исполнении, элегантно подкатил к дому и, въехав на немного скатную площадку перед тройным гаражом, остановился...

Даниил сидел и смотрел вперед совершенно в никуда. Он несколько отстраненно слушал сингл "Гарбич" из Джеймса Бонда.

Он достал из кармана, небольшой пластиковый футлярчик, открыл его, посмотрел на содержимое, и грустно улыбнувшись, сказал сам себе:

 - Десять лет работы... И вот он... Так много и так мало...  -  нейрочип, второй экземпляр, который он сделал для себя, был в специальном миниконтейнере, который подпитывал нейроновую "рисинку" ультрамикровольтовым питанием, чтобы не убить клетки.

 - А что это у вас такое интересное?  -  послышалось слева, в приоткрытое окно двери.

 - А?! Что?! Где?!..  -  на миг, растерявшись, дернулся Даниил, чуть не уронив процессор, который     на международном корпоративном рынке высоких технологий, стоил несколько миллиардов, как прототип,  -  Господи, как ты меня напугала!..

 - Извините,  -  сказала юная Ева, девочка около четырнадцати лет, с пропорционально сочетающимися чертами лица и живыми большими глазами, зеленоватого цвета осеннего лесного озера. Это она часто играла на фортепиано Бетховена, Баха, Шопена и Листа. Она была весьма талантлива, собственно как и ее мама, Мэри Андерсен. Они были очень приветливые соседи. Что нельзя было сказать про Ниронова. За несколько лет жизни бок о бок, он в лучшем случае поговорил с ними с полчаса...

 - Ничего, просто ты меня напугала,  -  сказал Ниронов, заметив, как вспыхнули искорки любопытства, в глазах девчонки. Которая в более раннем возрасте пустила шутку, о том, что ее сосед, нечто среднее между доктором Франкенштейном и графом Дракулой. И все только по тому, что он завез оборудование в лабораторию расположенную в подвале его сверхпросторного особняка. После этого случая, ему пришлось сразу повесить надежные жалюзи на все прямоугольные окна подземного этажа.

 - Ты что-то хотела?  -  спросил Ниронов, нарушив молчание.

 - Нет. Я просто искала нашего кота, Симпсона,  -  сказала она, тут же подняв его с земли.

Это был ее излюбленный трюк для шпионажа. И Ниронов не обижался,  -  ну ладно, пока.

Сказала она и, улыбнувшись порозовевшими щеками от осенней прохлады, быстро пошла к себе, с серым, толстым котом на руках, поправив светлые длинные волосы и как бы непроизвольно оглянувшись...

Она была чрезвычайно похожа на свою мать. Такая же статная и красивая. Они были скандинавского типа, но с большой примесью центрально - европейской крови, что-то из Австрии или Германии.

Так получалось, что Ниронов, глядя на людей, мог сказать, кем были их предки в основе своей и кроме этого, он мог сказать очень много, по уровню развитости мозга просто взглянув на лицо и лобные части черепа. Ну, а если он осматривал всю голову. То мог угадать даже уровень "IQ"

Мэри Андерсен была высоко образованна и интеллектуально развита. Она была антропологом и изучала почти тоже, что и Ниронов. В разных направлениях конечно. Но он и она интересовались человеком, как существом сотворенным. Ибо нет во вселенной, не смотря ни на какие заверения о случайности и теории хаоса, нет в ней ничего, что выжило бы случайно. И развилось до известных нам масштабов.

В природе все бывает только один раз. Одна жизнь, одна ошибка и одна смерть. Поэтому, ни одна клетка просто так бы не сформировалась без Высшего разума. Она просто не сложилась бы из составляющих химических элементов. Так как это и в лаборатории весьма сложно. Не то, что в кислотном океане древней Земли.

И самое главное. В чем сходились линии научных работ Даниила и Мэри. Которые он читал в Интернете. Она сделал несколько открытий, которые доказывали, что мозг человека был всегда таким, какой он есть. И пресловутые неондартальцы, были скорее мутировавшей цепочкой, племенем человечества, нежели его предками. Поэтому нет ни какой промежуточной точки в "эволюции". Ибо мозг развивался не от малого к большому. А от первосозданного, к более совершенному, с заложенными данными. Которые открывались только со временем и после определенного этапа внутреннего самосовершенствования. Словно детализация портрета, написанного общими мазками, а потом прописанного тонкой кистью...

Весь вечер, Ниронов просидел в своем кабинете при лаборатории подземного этажа. Он сначала отходил от шока, который сковал его нервную систему, как мороз схватывает мокрый пучок сухой травы, оставшейся после бурного лета. Но через пару часов, поздно вечером, он сначала прохаживался по громадному пространству лаборатории, размышляя. Помещение имело пятьсот квадратов общей площади, что было площадью каждого этажа особняка. До потолка было три метра, так же как и в надземных уровнях.

Лаборатория была оборудована самым современным оборудованием и технологическими ноу-хау, изобретенными самим Нироновым. Здесь было все, что было в его официальной лаборатории. И даже то, чего там не было. Он всегда сначала все прорабатывал у себя, а потом представлял руководству. Это делалось для избежания роковых ошибок, но благодаря подобной перестраховке,  у него скопились все технологические элементы для продолжения исследований.

У него даже были большие деньги, которые Даниил опять - таки вкладывал в акции своей корпорации, которые благодаря нему же росли. Что сделало его мультимиллионером, в прямом смысле слова. Но вот миллиардером, он стать не успел. Осталось не так много но... Хотя после объявления о создании нейрочипа, акции подорожают в десятки, раз и у него будет не один а несколько миллиардов, просто потому, что биржевики почуют большие бабки.

По мимо этого у Ниронова был контракт, в котором был установлен конкретный процент с продаж. Учитывая, что нейрочип, отметет всех конкурентов навсегда. Монополия и гигантский рынок сбыта, позволят, получать большие барыши с того, что корпорация будет тиражировать и продавать гигантскими партиями.

Поэтому он не боялся остаться без денег, которые ему нужны в основном на науку. Он просто был в смятении и одновременно в воодушевлении, так как ему было вдохновение в кабинете

Ньюмана. Он понял, что делается не так. И эти мысли уже бурлили в его мозгу, сочетая образы и идеи в единую систему, которая могла продвинуть его, в заоблачные дали, на Олимп науки мира. И он, наконец, мог доказать, что Бог, создал всех и вся, а не какая-то пьяная обезьяна встала на ноги, чтобы почесать, что-то, и пошла так...

Ночь прошла в работе. Он сидел за компьютером и записывал новые детали совершенно нового плана. Такого ни делал никто и никогда. О таком могли подумать только фантасты и то в образном не детализированном опусе на тему...

Такое смог создать только Один, и только Он, мог остановить Ниронова, если он не выполнял волю Его. И это Господь, который был, есть и будет вечно...

Так прошли первые сутки вне работы. За ночь ему звонили несколько раз, по телефону.

Все записывалось на автоответчик. Несколько раз тлинькал сотовый. Так же пришло несколько факсов и "e-mail". Но он не подходил, не отвечал и не читал. Он знал, что это верховные боссы из Торонто. Они узнали о скоропалительном поступке Ньюмана и пытаются вернуть алмаз в корону будущей мировой киберимперии. Но это было бесполезно и поздно. Он уже принял первый вздох Свободы. И осознав, что контракт, который он не мог разорвать в одностороннем порядке, его больше не связывает. Ниронов был на вершине творческого подъема. Как поэт во время  катастрофы, творящий слету и легко, словно его рукой двигал Создатель...

Утро наступило как-то неожиданно. Ниронов заметил его, когда на часах, было пять. Он поднялся из-за стола, чуть отодвинув клавиатуру и зевнув, включил музыкальный центр, стоящий  неподалеку, на функцию радио. До этого звучал Вагнер, а теперь внезапно, в немного сумрачном помещении лаборатории, с приглушенным светом, зазвучали голоса "Гориллаз"...

Даниил подошел к столику, на котором стоял факт и мельком просмотрев повторяющиеся тексты посланий, смял их и бросил в корзину для мусора. К телефону он даже не подошел, чтобы не портить настроение. Он знал, что на автоответчике. Ему не нужны были извинения. За которыми могли пойти угрозы юридических проволочек. Ему сейчас было хорошо. Поэтому старина Дэн, как звали его сотрудники, поднялся наверх и, выйдя на внутреннюю часть двора, снова зевнул и потянулся...

Его внимание привлек странный звук, возникший в тишине еще темного утра. Солнце было далеко не в этих широтах. На небе были остро - светящие звезды. Легкий морозец бодрил и хорошо распространял звуки...

Ниронов был в спортивных штанах, футболке и шлепках, которые помогали ему думать.

Услышав, подозрительное, Даниил ушел в сторону, из области, освещаемой фонарем над дверью во внутренний двор и остановившись у стены, замер.

Прислушавшись получше, он понял, что звуки доносятся из соседнего дома, где жили Мэри и Ева Андерсен.

В голове ученого, мгновенно промелькнуло несколько неприятных мыслей, и он двинулся к двери, чтобы вызвать полицию. Но на втором этаже раздался детский крик, прерванный

на первой секунде, и по закрытым шторам заметался луч фонаря, натыкающийся на все, что попадется.

Времени было крайне мало, и он решил, что пока он вернется в дом, дозвонится до полиции и объяснив, то он не пьян и ему не приснилось, вызовет их и они приедут минуты через

три, за это время может случиться страшное. Он никогда себе не простит и лучше рискнуть собой, чем отсиживаться в кустах...

Перемахнув невысокий заборчик, Ниронов оказался на чужой земле и нарушил закон.

Хотя он был сосед и в случае, чего, мог сказать, что ищет кошку. Которой у него не было.

Но он мог сказать, что сегодня он ее нашел на улице, и сейчас она убежала от него...

В подобных размышлениях, он подошел к задней двери соседского дома. Особняк был немного меньше чем у него, но тоже весьма солидный и дорогой.

 - Вот так блин...  -  прошептал Ниронов по-русски, видя взломанный замок.

Дальше пришлось действовать быстрее. Он прошел как большой кот по холлу, который связывал парадную с задней дверью и, слыша шаги наверху, взял в руки, что попалось в

данный момент. Это была небольшая бейсбольная бита, которая лежала на столике у лестницы на второй этаж...

До цели оставалось всего ничего. Несколько ступенек пролетели как одна. Он был уже готов к бою. Несмотря на свой научный статус, Ниронов с детства хорошо бился, когда-то посещая уроки бокса, потом карате, а потом джиу-джицу... Конечно, он не был профи, но в нескольких экстремальных ситуациях, возникающих в его в жизни, в армии, в институте и университете, он смог себя защитить и добиться уважения. Он так же умел стрелять. Но в этой ситуации, стрелять было не из чего. Пистолет был в его кабинете, а времени не было. Но у него были крепкие кулаки, сильные ноги. И мозги, он был настоящий мужик...

 

Глава  4

 

И вот, он стоял в промежуточном коридоре между комнатами второго этажа. Сердце отбивало дробь. Адреналин шпарил по венам, и казалось, что он в преддверии новой вехи в своей излишне стабильной жизни ученого, о котором по контракту, никто не должен был знать.

В доме было темно и тревожно. За дверью, слышались шаги и неразборчивый разговор.

Настал момент истины, и Ниронов сконцентрировавшись и внутренне расслабившись насколько это, было возможно в этой не простой ситуации, поудобнее взял биту и, положив руку на ручку двери, расположенной справа от лестницы, нажал на нее...

Он ворвался в спальню как спецназ, готовый на все, ради спасения заложников. Его встретил жуткий, невообразимо громкий и пронзительный женский визг, в двух похожих по тону, но различных по насыщенности голосов.

 - Кто вы?!  -  Крикнула Мэри, ударив его чем-то по голове и осветив фонариком лицо.

 - Сосед...  -  буркнул он, проваливаясь во мрак внезапной отключки...

Застывшая пауза безвременья сначала застыла, а потом, словно сдвинулась с мертвой точки, и все понеслось вперед, со скоростью света, не давая придти в себя и отдышаться. Ниронов почувствовал на затылке что-то холодное, и тут же по голове распространилось ощущение боли.

 - Господи, только бы он очнулся...  -  прошептала испуганным голосом Мэри.

 - Это я во всем виновата.  -  Всхлипывающим голосом хрипнула Ева.

 - Дэниел, вы меня слышите?..  -  в ее голосе была такая надежда, что, несмотря на боль и легкую слабость, он открыл глаза и промямлил сухим от шока ртом:

 - Да...

 - Слава Богу!  -  обрадовалась Мэри и, подкладывая ему под голову подушку и оставляя грелку со льдом, улыбалась в предрассветном полумраке с фонарем.

 - Простите нас, пожалуйста, мы думали, что убили вас.  -  Испуганно всхлипывая, сказала Ева, сидя справа от него напротив своей матери.

 - Жив я, жив... Господи, Боже мой...  -  он пришел в себя и для проверки вспомнил, то, что писал ночью. Это удалось, значит, удар не нанес ущерба мыслительному процессу...

Он сел. Они были на полу. Девчонки побоялись его трогать и передвигать с места на место. Хотя он несколько был озадачен тем, что происходит.

 - Вас разве не грабили?  -  спросил он.

 - Нет,  -  ответила Мэри, полагая, что он еще не отошел от удара.

Через несколько минут, когда он рассказал им, что его привело в их дом, они засмеялись и рассказали, что их заставило его подумать об ограблении.

Вскоре, он сменил предохранители на щите в подвале их дома, и особняк залил привычный нашей цивилизации и очень уютный свет.

 - Значит, ничего вам не угрожало? И я выступил как идиот, -  констатировал Ниронов.

 - Нет, Дэниел, вы поступили как настоящий мужчина и были совершенно правы. Просто не было никакого ограбления. А просто мы с Евой потеряли ключи, и пришлось сломать замок черного хода. А тут оказалось, что свет выключился из-за перегоревшего предохранителя. Ева наткнулась на кота и вскрикнула от страха. А потом мы начали разбирать вещи с фонарями. Мы ездили в кемпинг на выходные.  -  Мэри все рассказала и добавила,  -  Дэни, извините меня, за то, что ударила вас ноутбуком. Это вышло автоматически.

 - Ладно, хорошо хоть не телевизором,  -  сказал он, сидя на диване и держа лед у затылка.

Ниронов впервые был в доме, Андерсенов и ему было интересно побывать в новой обстановке. Компоновка интерьера и дизайн отделки много могли сказать о хозяйке. Тем более она его интересовала давно. Но как-то отношения были отдаленно соседские, и работ было много, на контакты близкого характера времени не было.

 - Вам хоть немного лучше?  -  взволнованно спросила Мэри, когда угощала его шикарными пирожными с дорогим красным китайским чаем, купленным в чайном магазине.

 - Конечно, мне намного лучше. Я уже все почти забыл, да вот вы напомнили, - улыбнувшись, сказал Даниил, стараясь успокоить испуганную женщину. Хотя его голова, немного звенела. Сотрясения, конечно, быть не должно, но удар был отчаянный. Даже компьютер не выдержал и выдвинул лоток CD-ROM. Что сейчас вызывало у всех постшоковый смех.

Было десять часов утра. Они заговорились и совершенно забыли о времени. Как порой бывает, когда родственная душа живет рядом, буквально по соседству, а одиночество вокруг нее густо насыщенно непониманием. И вот наступает миг, когда вы сталкиваетесь с существом, способным понять ваши мысли и мир становится прекрасным.

Ниронов был поражен остротой и живостью ума Мэри. Она была веселая и остроумная молодая женщина. У нее было красивое лицо, выразительные глаза и светлые волосы цвета солнечного отблеска в ясный заснеженный и морозный день.

 - Почему мы с вами раньше так не общались?  -  спросила она, провожая Даниила до дверей, когда он собрался уходить. Было уже около часу дня. Ева уснула на диване, не спав всю ночь в дороге. А Мэри и сам Ниронов как заболтавшиеся подростки позевывали и, глядя на друг друга сонными глазами, смеялись над ситуацией.

 - Просто не было удобного момента, чтобы треснуть меня ноутбуком по башке,  -  шутканул он и она чуть покраснела.

 - Простите меня еще раз, Дэниел. Я ужасно виновата,  -  сказала Мэри.

 - Ничего, мне было даже приятно,  -  снова юморнул он. И находясь в крайней близости от нее, спонтанно и очень нежно поцеловал ее в область правой щеки, зацепив краешек чувственных губ. Это было как бы по дружески, но с перспективой...

Она растерянно посмотрела на него и не нашлась, что сказать. Он улыбнулся и вышел в дверь, не спеша, ступил на крыльцо из шлифованного гранита и спустился по ступенькам.

 - Дэни, если вы не заняты сегодня вечером, мы с Евой были бы рады видеть вас у нас на ужине,  -  немного взволнованно и словно неловкая девочка, смущаясь, сказала она. Опасаясь

отказа, как приговора.

 - Конечно, почту за честь...  -  сказал Ниронов, не зная как найти предлог, чтобы увидеть Мэри снова.

 - Хорошо, до вечера...  -  сказала она, сверкнув от спонтанных чувств глазами и медленно закрыв дверь.

 - Вот так!  -  прошептал Даниил восторженно, сжав кулаки и крутнувшись на месте как волчок. Нежные чувства, давно покинувшие его сердце, снова ворвались в его жизнь и, заполонив мысли, вонзили стрелу в его сердце и разум. На стреле было имя: "МЭРИ"...

 - Да!  -  воскликнула Мэри, увидев в глазок, что он обрадовался ее приглашению на вечер и, чувствуя, нечто воодушевительное и блаженное, в душе своей, она словно влюбленная девчонка, крутнулась в феерическом бальном движении и мысленно воздав хвалу Господу, устало плюхнулась в кресло...

Прошел день. Ниронов вздремнул с часок на диване, в кабинете на втором этаже. И неистово принялся за работу с новыми силами и воодушевлением.

Его мысли заполняли внезапно возникшие чувства к Мэри и стремление начать, проект, который он задумал очень давно, еще в России. Он был молод и амбициозен в плане науки, что подвигало его на смелые и решительные идеи, которые и толкают прогресс.

Проект, все это время, был немного туманным. И только вчера в кабинете Ньюмана, в момент психологического шока и кризиса, Даниил осиненно и в один миг, понял...

Он сидел за одним из столов с тремя плоскими мониторами, для контроля всех параметров и записывал основную концепцию. Она уже имела тридцать страниц, и это было только начало. На экране были схемы формулы, технические характеристики аппаратуры и биохимические расчеты, для состава субстанции.

Его буквально колотило и трясло от напряжения. Он был возбужден, как подросток, впервые прикоснувшийся к женщине. Ниронов впервые вплотную приблизился к тайне тайн.

К основе жизни человека. Пытаясь совершить невероятное, и не вообразимое. Это даже могло показаться вызовом самому Господу. Но на самом деле, это было стремлением, приблизиться к пониманию воли Его...

Концепция была такова: в течение десяти лет, Ниронов усиленно прорабатывал собственную программу изучения интеллекта. Он не ограничивался попытками скопировать, точнее, перенять частичные функции. Даниил, стремился к полной идентификации.

Но по причине гигантских затрат на расходные материалы и оборудование, он был вынужден проводить испытания новых нейроэлементов за счет корпорации. Это было конечно не совсем этично. Но выбора не было.

Примерно год назад, когда он создал Эрику - 5 и сформулировал концепцию, минимизированную концепцию нейрочипа. Его собственная программа, остановилась...

Он не мог одухотворить искусственный мозг. Притом, что он был почти на сто процентов идентичен по биохимическим показателям, настоящему. Ниронов долго не мог понять это и вбухал восемьсот миллионов долларов корпоративных и двести миллионов своих денег, топчась на месте.

И вот, в один миг, он понял, то, к чему шел столько лет. Он давно знал, что человеческий мозг в среднем функционирует на пять - семь процентов. Чуть больше у гениев. И все...

Остальные грандиозные мощности, заняты чем-то, что не досягаемо пониманию ученых. Но давно и очень давно было известно людям.

Ниронов знал, что многие нейрологи и нейрофизиологи, верующие люди, понимающие и вплотную столкнувшиеся с самым совершенным произведением в физической вселенной. Они понимали, что подобную идеально функционирующую структуру, тонко настроенную и работающую. Нужно создать, само ничто не бывает...

Для этого требуется всеобъемлющая мощь метафизической вселенной. Божественная мощь и вечность метафизической бесконечности.

Одним словом, говоря, Ниронов формировал новую концепцию, радикально отличающуюся от его предыдущих тупиковых направлений. Сейчас он не собирался скопировать на детском конструкторе суперкомпьютер. Он надеялся из частицы вырастить целое...

Как пшеничное зерно, имеющее в себе суть и жизнь, сеется в благодатную почву и, умерев, прорастает  целым растением, отразившись в нем всецело и полностью.

И так как попытки синтезировать искусственное растение провалились. Ниронов понял, человеческое существо, особенно его разум, еще более сложная структура. Значит нужно не смотреть со стороны. А взглянуть на проблему изнутри...

К вечеру Ниронов уже имел основную, можно даже сказать фундаментальную концепцию идеи. И это не было примитивным клонированием. Это было воссозданием одного существа, в абсолютной идентичности. Как метаморфоза души, переходящей из старого тела в то же самое, но молодое. Такое было возможно только после смерти оригинала, у которого взят образец геном, для последующего воссоздания с возможностью регулировки возраста.

Когда Даниил остановился и осмыслил то, что было явлено в его мозгу, а далее формулировалось в тексте, введенном в память компьютера, он замер. Почувствовав, как волосы зашевелились на его голове. Он перевел изумленный взгляд, с монитора на икону Спасителя и прошептал:

 - Господи, дай мне знак, что это все угодно Тебе...

Даниил встал с крутящегося кресла и прошелся по центральной части лаборатории. Он часто взывал к Богу за поддержкой. И ответ всегда являлся ему, но не сразу. Чтобы не возгордился смертный, приблизившись к Всевышнему.

Даниил взглянул на часы на стене. Они показывали восемь вечера. Ниронов вспомнил про званный ужин и про прелестную Мэри...

Десять минут пролетели как секунда, и он уже стоял на гранитном пороге дома Андерсенов. На     нем был черный костюм, сшитый на заказ в Лондоне, белая рубашка, галстук серого цвета с оттенками благородного перелива платины. В руках были цветы, заказанные по телефону, ранее, две бутылки: вино Шато Латур, двадцать девятого года и шампанское Гран Сиекль, Пар Экселанс французского винодельческого дома Лоран Пернье. Так же было две коробки шоколадных конфет. Он разбирался в таких вещах, хотя никогда особо не шиковал для себя, вполне имея возможность. Обычно он ел просто, и не часто балуя себя. При этом любя тонкий вкус и изысканность во всем.

Тлинь-тлинь-нь... Томно зазвучал колокольчик. Ниронов убрал палец с кнопки на кирпичной стене справа от двери и через пару секунд услышал из-за двери:

 - Я открою...  -  это была звонкая Ева.

 - Здравствуйте...  -  сказала она, окинув элегантного мужчину оценивающим взглядом и явно дав ему высший бал, улыбнулась и добавила,  -  проходите.

 - Добрый вечер,  -  сказал стиляга и, отдав конфеты, оставил цветы и бутылки у себя. Букет был в левой руке, у сердца, а бутылки в правой за спиной.

 - Мам, мистер Ниронов пришел...  -  несколько официально сказала Ева, будучи в джинсах и кожаной жилетке надетой на рубашку в клетку.

 - Привет!  -  сказала Мэри, выйдя в цивильном, облегающем ее стройное тело, черном платье на двух бретельках и с открытой спиной.

 - Вы просто ошеломительны...  -  действительно, чуть не задохнувшись от прилива эмоций, после увиденного сказал ученый.

Пышный букет из пурпурных роз был вручен. Она чувствовала себя звездой обсыпаемой цветами. Тогда он преподнес вино, и они прошли в гостиную.

Все было несколько старомодно, как во времена золотого века галантности и благородства. Наступивший, наконец, двадцать первый век позволял вести себя, как вздумается, и они вели себя изысканно.

На ужин Мэри приготовила несколько шикарных блюд из французской кухни. Тут было пара утонченных салатов, а на главное ветчина под оливковым соусом в белом вине, с трюфелями. Ниронов такое ел только в Париже, будучи на симпозиуме нейрологов. Его буквально закармливали этой вкусностью. И так как он был родом из России, где вкусно покушать любят        так же сильно, как и умеют хорошо готовить. Он был гурман по природе.

 - Вы готовите на уровне лучших шеф - поваров самых утонченных ресторан Парижа,  -  сказал Ниронов, просто влюбившись в эту восхитительную женщину.

 - Спасибо,  -  сказала Мэри, засмеявшись и немного смутившись,  -  дело в том, что я пару лет работала поваром в ресторане отца в Торонто. И до сих пор не разучилась,  -  скромно сказала она,  -  у нас был очень солидный французский ресторан.

 - Интересно. Я почему-то думал, что ваши предки из Скандинавии,  -  сказал Даниил.

 - Так и есть. Но папа долго жил в Париже с мамой и постиг мастерство и после приехал в Канаду, где я и родилась.

Они мило разговаривали, попивая вино, кушая воздушные пирожные, которые как, оказалось, делала Ева. Обстановка была настолько семейная, что Мэри попросила дочку сыграть на сверкающем полировкой рояле "Стенвей", Бетховена. Даниил, заикнулся, что он слышал, как она отлично исполняет сложную музыку, и мама не смогла устоять...

Ева немного застеснялась, поотнекивалась потом все же села за рояль. Открыла клавиши и, сделав паузу, чтобы сосредоточиться, начала...

Совершенная во всех отношениях мелодия хрустальной грусти, разлилась по просторной гостиной, обладающей хорошими акустическими критериями. Идеальный инструмент издавал каждый звук точно в той тональности, в которой давали ему команду изящные пальчики девочки.

Гармония была всеобъемлющей и всепоглощающей. Музыка вдохновенно оживляла воображение Даниила, и он был готов плакать от ощущения собственной ничтожности, в сравнении с Божественным началом любого великого произведения.

В завершении пальцы Евы перебрали клавиши и, сделав два мягких движения, завершили сюжетную линию, вырисованную с помощью звуков и образов...

На несколько мгновений в доме повисла тишина. Тишина сопоставимая с тем безмолвием, которое  возникает на концертах великих музыкантов, которые живут во время исполнения и словно умирают, завершив его...

 - Ну, как?  -  немного настороженно спросила Ева.

 - Я готов поцеловать твои руки...  -  эмоционально сказал Даниил, находясь действительно в восторге. Он с раннего детства любил музыку. Играть не умел ни на одном инструменте. Но у него был совершенный слух, и он чувствовал в мелодии то, что не слышали некоторые даже умудренные специалисты.

 - О!  -  приятно удивленно сказала Мэри,  -  девочка моя, у тебя появился поклонник,  -  она открыто    и от всей души гордилась своей дочерью, зная о ее таланте. И получив откровенное подтверждение со стороны не глупого человека, была просто в блаженстве.

 - Ну, так чего вы ждете?  -  спросила Ева, с достоинством и изяществом сидя в джинсах на специальном стуле у фортепиано и закрыв клавиатуру крышкой, повернулась в пол - оборота, как на картинах девятнадцатого века и элегантно протянула обе руки.

 - Ева!..  -  ошарашено сказала Мэри, опешив от дерзости и смелости своего чада.

 - Ничего, она права,  -  сказал Ниронов, понимая, что метафора должна стать действием.

Он подошел и, склонившись, взял в свои руки, ее теплые почти детские ручки и нежно поцеловал обе. Посмотрел пианистке в глаза. И улыбнувшись, выпрямился...

 - Ева, как ты могла заставить взрослого человека, целовать руки?.. Это не корректно.  -  Мягко отчитывала пианистку мама, в душе гордясь ею.

 - Он сам сказал,  -  гордо, но, покраснев, сказала она. Потом, встала из-за рояля, и, взглянув очарованным взглядом на Ниронова, направилась к матери, чтобы чмокнуть ее в щеку.  -  Я пойду, покатаюсь с ребятами,  -  сказала она, и через тридцать секунд в тишине дома раздался звонок колокольчиков над дверью...

 - Чтобы в десять, была дома,  -  сказала Мэри строго.

 - Ну, мам...  -  Заныла Ева,  -  до одиннадцати... Ладно?..

 - Хорошо, но чтобы ни каких мотоциклов и скажи своему Дюку, если он будет себе позволять, вольности, я его мумифицирую...  -  сурово пригрозила Мэри, в тот момент, когда Ева открыла дверь и тот самый пресловутый Дюк, возник на пороге.

 - Ладно, мам. Он все сам слышал,  -  сказала девчонка и, выходя, завернула за собой тупо улыбающегося пацана с взлохмаченной головой. Он махал Мэри рукой, стоя в кожаной "косухе" как у байкеров, под которой была футболка с мордами "Смэш энд Пампкинс"...

 - Кто это?  -  Засмеявшись, сказал Даниил.

 - Это Дюк Маретти, ему шестнадцать лет,  -  сказала без особого восторга Мэри,  -  он нравится

Еве, Она нравится ему. И он глазеет на меня, как на объект своих фантазий. Не нравится мне он...

 - Зато ты мне нравишься...  -  сказал Ниронов, и смелым движением подтянув ее к себе, нежно коснулся ее губ, своими губами и словно воссоединив дыхание двух тел, они слились в страсти порождающей чувства...

Когда дело дошло до самого интересного, они оба услышали, как на дороге завизжали тормоза машины. Она будто влетела на полном ходу на бордюр, далее на газон и, остановившись    у соседнего дома, хлопнула дверью.

Соседним домом был особняк Даниила. Он не стал особо волноваться за эту тему и продолжил нежно общаться с возлюбленной сидя на мягком диване в гостиной.

Через полминуты до их ушей долетели громкие звуки, похожие на грохот от стука в дверь. Кто-то долбился в дом Ниронова, и это немного сбивало с темы.

Даниил был счастлив в этот момент. Он обрел женщину своей мечты и не хотел от нее отдаляться ни на сантиметр. Поэтому он нащупал дистанционку от Hi-Fi системы, которая лежала на тумбочке рядом с красивой лампой с большим белым абажуром, включив наобум, он услышал кельтские мелодии для степа, группы "Лорд оф денсинг".  Таинственная музыка на время заглушила стуки с улицы.

 - Что там происходит?  -  нехотя оторвавшись от дела, спросила Мэри, поправляя левую бретельку от платья.

 - Не знаю...  -  сказал Ниронов чуя, что-то неладное.

Музыка звучала, их души танцевали, в огненном танце любви, а в дверь снова постучали. Даниил почему-то вздрогнул и, посмотрев на прекрасную возлюбленную, спросил:

 - Ты точно не замужем?

-точно...  -  сказала она, не зная, кто мог бы это быть.  -  Может это соседи?

Она встала и направилась к двери, поправляя немного взлохмаченную прическу.

 - Не открывай...  -  сказал Ниронов,  -  пусть думают, что никого нет. Я не хочу все нарушать.

 - Может, нужна наша помощь...  -  сказала добрая душа Мэри.

Она открыла дверь и на пороге, предстал человек в распахнутом дорогом костюме, с окровавленным лицом и пятнами крови на когда-то белой рубашке.

 - Скажите, вы не видели вашего соседа справа?  -  спросил Ньюман.

 - А вы кто? И что случилось?  -  спросила Мэри, испытав всплеск ужаса от его вида.

 - Меня зовут Джек Ньюман, я знакомый мистера Ниронова.

 - Он здесь...  -  сказала Мэри.  -  Вы ранены?

 - Это не моя кровь. Не вся моя...  -  сказал Ньюман,  -  Дэниел, мне нужна ваша помощь...

 - Что случилось?  -  спросил Ниронов, подходя к двери и понимая, что свидание кончилось.

 

Глава  5

 

Ньюман был в смертельном ужасе. Его зрачки были расширены до предела, а волосы торчали дыбом. Ниронов никогда не видел этого аккуратиста и чистюлю в таком виде.

И судя по услышанному на это были чрезвычайно веские причины.

-только вы можете мне помочь, быстрее, мой сын попал в катастрофу...  -  с убитым взглядом прохрипел как надорванный Ньюман.

 - Я не понимаю, как я могу помочь?  -  действительно растерявшись, спросил Даниил.

 - Пожалуйста, умаляю! Быстрее...  -  упал на колени Ньюман.

 - Хорошо. Но я не...  -  Даниил, извиняясь, улыбнулся Мэри и, поцеловав ее на прощанье, сказал. - Все было великолепно, прости, за то, что все так повернулось.

Он вышел из дома, а Ньюман побежал к своему "BMW", седьмой модели. Через несколько секунд машина сорвалась с места и умчалась в ночь...

Разрывая в клочья осенний мрак, четыре фары баварского шедевра хищно высвечивали, словно скрывающуюся за поворотами дорогу. И с ревом четырехлитрового двигателя автомобиль пер по окрестностям Ванкувера, с дикой скоростью в сто восемьдесят километров в час, при имеющихся на спидометре двести двадцати.

 - Джек, вы можете мне объяснить, что конкретно произошло?  -  начал Ниронов, когда машина вышла на пригородную трассу и дорогу с двух сторон, окружили темные стены леса.

 - Мой единственный сын, Дэвид, разбился на моем "Porsche", около часа назад,  -  прохрипел убитым голосом Ньюман.

 - Ужас...  -  сочувствуя, сказал Даниил, зная, как гордился Ньюман своим единственным чадом, который с отличием и досрочно окончил школу и поступил в колледж. За это родители, подарили ему его мечту "Porsche - 911"серебристого цвета. Это было год назад.

 - Это я виноват...  -  в шоке бубнил под нос Ньюман, пытаясь выплеснуть горе, которое через край,  -  не надо было ему отдавать эту машину. Лучше бы купил ему что-нибудь по проще, как говорила его мать...

 - Не вините себя, это могло случиться и на "жуке".  -  Разумно сказал Ниронов.

 - Они ехали из дискотеки с его девушкой и еще одной парой, друзей с детства,  -  продолжал

Ньюман, не слыша Ниронова.  -  А этот пьяный подонок на огромном грузовике...

Джек заплакал тяжелыми отцовскими слезами. Он сбросил скорость, так как дорога стала извилистая, и замолчал.

 - Тяжелая травма?  -  осторожно спросил Даниил.

 - Он умер, Дэниел...  -  прошептал Джек, окаменев лицом.

 - Как?  -  Испытав несравнимый с отцовским, но, тем не менее, сильный шок, опешил Дэн. Он знал парнишку с семи лет и видел, как он рос и на сколько умен был не по годам. Ведь не смотря на трения между директором Ньюманом и Нироновым, по коллегиальному этикету Даниилу приходилось бывать у него на вечеринках для своих. И это были не самые худшие моменты в жизни. У него была приятная жена Рэйчел, и в их доме было хорошо, не отчужденно.

 - Очень просто Дэн, просто умер и все...  -  неестественно спокойно сказал Джек.

 - Постойте, а я, чем могу помочь?  -  стараясь не думать о психическом состоянии бывшего босса, спросил Ниронов.

Джек не ответил. Он просто вел машину, снова вдавив педаль газа в пол. Он в молодости  увлекался автогонками, даже был победителем ралли «Париж - Даккар» много лет назад. И сейчас его профессионализм отражался в четкости и филигранности движений.

Машина шла как сверхзвуковой истребитель. И они были едины в своем стремлении к цели, водитель и автомобиль, подходя, друг другу как порой добрый конь седоку.

 - Мы с Рэйчел ехали с концерта, давали Вивальди, "Времена года".  Она была очень довольна. Играли молодые и очень талантливые музыканты из России,  -  говорил Ньюман, излишне детализируя некоторые моменты, что говорило о его временном помутнении. В таких ситуациях мозг сам защищает себя, и Даниил хорошо это видел. Он был специалист в этом.

 - Где это произошло?  -  спросил Ниронов.

 - Недалеко от нашего дома. Они ехали, чтобы забрать подарок для одного друга, к которому они собирались на день рождения.

 - Как остальные?  -  стараясь прояснить ситуацию и вывести человека из шока, спросил доктор Ниронов. Он обладал навыками гипноза. Но сейчас, это было опасно...

 - Они все живы. Травмы серьезные, но живы. А Дэвид...  -  у Ньюмана словно сработала защита. Он сделал паузу и, не веря в смерть сына, продолжил.  -  Ты знаешь? Я...  -  он не смог сосредоточиться и словно компьютер завис.

-тормози!  -  Крикнул Даниил и тот, очнувшись выровнил машину чуть не сорвавшуюся в кювет.  -  Может, я поведу?

 - Нет, прости... Я просто... Все в порядке я в норме...  -  Затараторил Ньюман.  -  Мы вывернули из-за поворота и увидели столкнувшийся грузовик и машину Дэйва.

 - Не надо сейчас об этом,  -  сказал Ниронов, серьезно опасаясь, за его разум.

 - Нет, я должен...  -  сказал Джек и продолжил.  -  Мы сразу вызвали скорую и полицию. Я вытащил ребят из машины. Они были живы и в сознании. А Дэвид...  -  снова пауза, но тут же усилием воли Джек вернулся в сознание и, не сдерживая жгучие слезы, продолжил.  -  Я не пустил мать к нему. Я сам его вытащил. Все произошли из-за того, что удар пришелся в его сторону в область фары. И машина деформировалась. Он был, пристегнут, но из-за сменившегося расстояния между рулем и Дэвидом, ремень не сыграл роли, и он ударился головой об него. Я же говорил, что нужна подушка безопасности. Но он так любил спортивные рули...  -  Джек взревел от немощи что-либо сделать и из-за поворота показался таинственно освещенный прожекторами комплекс зданий исследовательского центра...

 - Джек, но я что-то не понял, не собираетесь ли вы?  -  Даниил с замиранием сердца понял, зачем и куда они приехали.

 - Когда я понял, что Дэвида не спасти, я оставил Рэйчел ждать скорую, а сам помчался с сыном в центр. Я успел. Мне повезло. Твои ребята были еще там, и они сумели реанимировать его тело,  -  Джек посмотрел безумным и почти мертвым взглядом на Ниронова и сказал,  -  Дэниел, верни ему его душу...

 - Но я не могу. Это не возможно!  -  испугавшись последствий, сказал Ниронов.  -  Я не Бог!

 - Дэн, он мой единственный сын. Я знаю, что у тебя осталось два нейроэлемента. Я все оплачу! Только верни мне его...

 - Дело не в деньгах. У меня ничего не получилось. Двадцать объектов и все не удачно...

 - Этот будет удачный. Я верю...  -  влетая в открывшиеся ворота, сказал Ньюман.

 - Если даже так, он не будет тем Дэвидом, которого вы знаете и любите...  -  Честно сказал Ниронов,  -  пусть все идет, как идет, отпустите его душу.

 - Нет!  -  рявкнул, сморщившись Ньюман.  -  Мы сделаем все, что возможно и не возможно. Я готов сам умереть, только бы он жил... Пошли!  -  они вышли из машины и вошли в лифт.

Лифт размером с комнату, на огромной скорости унесся вниз. Через считанные секунды двери открылись и Ниронов, увидел перед собой электромобильчики, на которых их уже ждали его сотрудники...

 - Здравствуйте профессор Ниронов, сказала всегда вежливая электронная Эрика - 5, улыбнувшись          с ближайшего от своего создателя экрана.

 - Да привет,  -  сказал он, входя в еще позавчера родное помещение.

Войдя, он увидел хирургический стол с лежащим на нем Дэвидом на половину прикрытым простыней. Жизнеобеспечивающая аппаратура уже была подключена и функционировала.             Он был в состоянии существования. Именно так называл это Ниронов. Ибо все делалось искусственно и без аппаратуры смерть наступала мгновенно.

 - Профессор, объект стабилен. Нам удалось его реанимировать до фазы существования,  -  начала вводный доклад Джулия, пока Ниронов на ходу скидывал костюм и рубашку, бегом направляясь мыться.

 - Насколько поврежден его мозг?  -  спросил Даниил, когда на лице была маска, на руках щелкнули двойные хирургические перчатки.

 - Мозг мертв, - заключила Джулия по возможности тихо, чтобы не травмировать сходящего с ума отца объекта. Ньюман был тоже в халате и маске, он стоял у стола и, держа за руку объект, говорил с ним.

 - Бедняга...  -  вздохнув, сказал негромко Ниронов Джулии.

 - Да, он не понимает что это бесполезно?  -  спросила она.

 - Он хватается за последнее. Пусть поговорит с душой. Она возможно еще здесь,  -  Ниронов подошел к коллегам, которых по чудесному совпадению застали на работе, в этот поздний час и, перекрестившись, сказал.  -  Начали...

Рыжий компьютерщик Барт, запустил сканер. Это было практически не к чему, так как сканировать мертвый мозг было бесполезно. Они пробовали и особой надежды, ни у кого не было. Не считая Ньюмана. Он читал молитвы на иврите и ходил кругами по лаборатории в отдалении, чтобы не мешать...

Операция продолжалась восемь часов. Им пришлось извлечь поврежденный мозг из черепа юноши и обработав все нервы и полость, установить и "подключить" всю нервную систему на нейроэлемент.

После того как черепную коробку закрыли. Зашили. И наложили плотную стерильную повязку. Ниронов скинул с себя все хирургическое обмундирование, и снова перекрестившись, ушел мыться...

Первая ночь прошла никак. Стабильно, но на аппаратуре. День миновал как тяжкий миг.

Когда вроде бы знаешь, что все закончится, но веришь, что есть малюсенькая надежда.

Ньюман был бледен как стена. Он пил виски, почти не пьянея. Не спал уже вторые сутки и молчал.

Чтобы не доводить до критической точки, Ниронов втихаря, по дружески вылил ему в стакан, ампулу успокоительного. И тот откололся на двенадцать часов, прямо в большом зале на диване.

Вторые сутки прошли в тягостном ожидании. Как и первые. На месте были, Джулия, Барт, Аманда ассистентка и Джон Бут сосуды и нервы. Ниронов бы сам за себя и за Сильверманов. Он был и нейролог и нейрофизиолог. Да собственно он один был как все. Ему нужна-то была только Джулия. Но в команде все же было лучше работать проще...

Через семьдесят часов после имплантации нейроэлемента, объект стал проявлять свойственные живому существу действия. Например, он кашлянул, застонал и дернул кистями. Это могло показаться простым рефлексом, но любой рефлекс идет от нервной системы, а только функционирующая система может позволить себе столь сложные действия. Что на уровне

рефлексов логически не выполнимо.

 - Профессор!  -  Заорал Барт сидящий на мониторах и постоянно следящий за телеметрией пациента,  -  он проявляет активность!..

 - Что?  -  вскочив из-за стола, на котором он дремал, уткнувшись лбом в руки, спросил Даниил. - Не может быть...

 - Быстрее все сюда!  -  радостно вскрикнула Джулия,  -  он открывает глаза!

 - Господи помилуй...  -  помня о двух беснующихся, прошептал в кабинете Ниронов, и достав пистолет из ящика стола, сунул его за ремень брюк, под белый халат.

 - Я же говорил! Я верил...  -  кричал, проснувшись Ньюман от восторга начав восклицать что-то на иврите.

Они вошли в палату. Дэвид лежал с забинтованной головой и в проводах и капельницах. Он блуждающе смотрел по сторонам, и на его лице было пустое выражение созерцающего существа.

Он был, пристегнут, и подергивал только кистями рук. Он шевелил ступнями ног под простыней. И двигал мышцами лица.

 - Сынок! Дэвид!  -  Кинувшись к существу с имплантированным мозгом, заплакал от счастья Ньюман.  -  Ты жив!..

 - Мблаи-Бломба...  -  отвратительным утробным голосом пробурчало существо и Ньюман на миг отпрянул. Он повернулся, и неловко улыбнувшись, сказал:

 - Ничего, это все пройдет. Он восстановится. Да?..

 - Драмбла  -  Ломба... Уйкудра... Ухнапрошикла...  -  начинал реветь объект.

 - Не думаю Джек...  -  Честно сказал Ниронов видя, что все повторяется снова и пустой не одухотворенный Свыше мозг, ничего не имеет сам по себе. И даже тот факт, что в качестве

клише использовалась структурная концепция мозга самого Даниила, не дала ничего, кроме того, что система работала. Ниронов не позволил клонировать свой мозг. Он попытался создать нечто новое. Это сработало на нейрочипа, но дальше не пошло...

 - Но он жив! Я говорил! Ты гений Дэн!  -  восклицал, глядя на окружающих его сотрудников, Джек.  -  Мы просто восстановим его и напомним ему о его жизни.

 - Джек, у него не было никакой жизни. Это постой мозг. Это как процессор без алгоритма к действию и без программы,  -  сказал Ниронов.

 - Нет. При всем уважении, но ты ошибаешься приятель!  -  он подошел к урчащему существу и удивительно быстро расстегнул ему правую руку.

 - Нет! Не делайте этого.  -  Вскрикнула Джулия. Но рука уже схватила за глотку Джека, и беснующееся существо стало буянить и орать.

 - Дэвид, это я!  -  не понимая и не желая понять, что происходит, спросил Ньюман.

 - Рамбуламба!..  -  взревел тот и, сорвал второй ремень. Свободной рукой, он держал Джека в захвате, прижимая к себе. Существо начало душить того, кто положил столько сил на оживление его. Не веря, что перед ним чужое враждебное существо схожее сыном только внешне.

Они не могли разорвать хватку зверя. Ньюман начал синеть и задыхаться. Лошадиная доза транквилизатора из специального пистолета в руку не помогла. И чтобы спасти жизнь нормальному человеку. Ниронову снова пришлось пристрелить восстановленного...

 - Что ты сделал?!  -  взревел, закашливаясь и задыхаясь Ньюман,  -  убийца!..

В следующий миг Джулия без команды, вколола двойную дозу транквилизатора в руку самого Ньюмана, и он упал в сон, прямо на руках крепкого негра Джона Бута...

Эксперимент снова с треском, трагически провалился. Вся информация была изъята Даниилом,    так же как и все видеосъемки сделанные Бартом. А Джек Ньюман проснулся через сутки дома, не помня о том, что случилось. Это было в его интересах и интересах его жены. Они итак перенесли страшную потерю, а тут еще вторично.

Поэтому Даниил был вынужден использовать свои возможности гипнотизера и некий препарат, для блокировки памяти бывшего босса. Это, конечно, было не совсем этично.

Но зато, человек смирился с судьбой и не сошел с ума, не нанеся второй удар жене...

 - И запомните главное. Ничего этого не было,  -  сказал Ниронов, своим сотрудникам, присутствующим на том эксперименте. Он знал, что они будут хранить тайну. Происшедшее     было незаконно во всех отношениях, и корпорация могла устроить бучу. А так, он просто вернулся домой и в течение недели был в страшной депрессии не выходил из кабинета. Только молясь Богу и читая Библию, чтобы стереть страх. Он уже понял, что прикоснулся к другому миру. И это не давало повода для оптимизма...

Даниил несколько раз перечитал те места в Евангелии, где Христос воскрешал мертвых. Бог. В Его власти, Его создания...

 - Куда я лезу?  -  в слух бурчал сам себе Ниронов, кружа как заключенный по камере, по собственному кабинету на первом надземном этаже,  -  Господи, открой мне?..

Даниил перестал спать. Он почти не ел и пил только воду. Так прошла неделя, и он даже не брился. Постепенно зарастая и опускаясь в илистые слои своего сознания.

Однажды, когда уже не важно было какой сейчас день. И вообще что там, за окном. Он услышал в тиши своего огромного дома чужой звук.

В кабинете тихо играла музыка. Это был Шопен, с фортепианными шедеврами. Ниронов лежал на диване. Он смотрел в потолок. Вокруг были разбросаны принтраспечатки файлов из Интернета. Он собрал много информации с помощью компьютера и, распечатав в том виде, как это хранится в базах данных мировых библиотек, читал и перечитывал...

Распечатки были с фрагментами из Библии на разных языках и разных веков публикации. Были  даже копии рукописных манускриптов.

Во всем этом Ниронов искал ключ. Он ждал ответа от Бога. Он знал, что ответ есть, и что он получит его. Но когда?

Фактически, не было даже вопроса. Все было смутно и непонятно. Даниил, хотел знать и уметь. Но это была дерзость достойная пламени адского... Или нет?

На листках из принтера, чтобы не портить Библию в книжном варианте, было много выделено маркером и просто ручкой. В основном это касалось тех моментов, где упоминалось как Бог творил все и вся во вселенной...

 - Сначала было Слово. И Слово было у Бога. И Слово было БОГ!..  -  в сотый раз повторял

Ниронов эти слова сказанные Господом через Иоанна Златоуста,  -  слово... Слово было...

Слово... Бог...  -  бурчал Ниронов, медленно сходя с ума,  -  БОГ. БОГ. БОГ... Его Слово...

Диск в чейнджере сменился другим, и выбранная мелодия в середине списка автоматически включилась. Это была все та же "Лунная Соната", под которую Ниронов думал лучше всего. Эта музыка тихого размышления в уединении пред Господом...

 - Слово...  -  снова прошептал Ниронов,  -  Господи, я понял!..

Он вскочил с кожаного дивана и, в этот момент его осенило окончательным познанием тайны, никому не открываемой до него. Пурпурного цвета Библия, небольшого формата, свалилась с его колена, на котором лежала, съехав на диван, и открылась на странице 1027, Евангелие от Матфея. Где Ниронов прочитал, 5:36, "Но Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй".

Далее взгляд ученого упал на знакомый с детства и сейчас зачитанный наизусть текст, пробредший совершенно новый смысл. Что называется: "Смотрите, да не видите..." Он прочел ниже на этой же странице...

Мтф. 5:41,"И, взяв девицу за руку, говорит ей: "талифа куми", что значит: "девица, тебе говорю, встань". 5:42, "И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати. Видевшие пришли в великое изумление."

 - Я понял, Господи... Я должен все создать сам, как Тебе будет угодно. И неужели эти слова на древнем арамейском чудодейственны? - говорил в слух Даниил. Они чудодейственны потому что их произнес Христос. Но если я произнесу их, они могут быть просто звуком... Но с другой стороны Он позволил остаться этим словам в тексте, возможно для нас. Возможно для меня? Ибо неисповедимы пути Господни. И по вере да воздастся...

Ниронов стоял в кабинете с открытой Библией в руках и просил Бога уточнить. Он боялся, что     он сошел с ума. Но сказано: «Не бойся, только веруй»...

 - Но зачем это все? Все уже сотворено. Почему? Почему я? И вообще как я смею?  -  сыпались вопросы с его уст,  -  с другой стороны если не я, то кто? И Возможно я перо, в руке Господа, создающего новый мир? Или обновляющего этот?

Вопросы были тяжкие и не подъемные немощи человеческой. Они все больше и больше его запутывали. И это ввергало его в панику. Более того. Он считал, что ему кажется, что кто-то    ходит по дому...

 - Господи дай мне ответ!  -  взалкал, наконец, Ниронов и упал на колени, перекрестившись и держа в левой руке Библию, а в правой около пятидесяти страниц распечатки, своей новейшей концепции...

Внезапно, позолоченная ручка замка в двери кабинета, сдвинулась вниз. Бесшумно. Но он услышал. Переведя взгляд влево, не поворачивая голову, Ниронов замер в шизофреническом ужасе и любопытстве, что же дальше будет...

Дверь медленно стала приоткрываться и в этот же момент, напольные, очень дорогие часы из дуба, ударили час дня...

 - Ой, Боже мой! - вскрикнул по-русски, психически подорванный ученый.

 - Ой, Господи! - Ахнула по-английски, Ева, войдя в кабинет.

Ниронов не поверил своим глазам. Он думал, что... Он даже боялся думать, о том, кто мог входить в его кабинет, когда он в доме один.

Кроме того, он ждал, ответа от Создателя. Но почему-то небеса не разверзлись. Либо он был недостоин Личного Божественного откровения, как пророку. Либо он просто не видел, что должно. А может, просто еще было не время?..

 - Ты что здесь делаешь?  -  сев на диван, так как ноги его подкосились, спросил Даниил.

 - Я?  -  Ева была в растерянности и даже не смогла соврать правдоподобно.  -  Я за котом... Кота я ищу... Симпсон сбежал, - она смотрела на соседа и, явно в голове промелькнуло пару мыслишек относительно психики ученого. Да плюс к этому, вероятно, вспомнилось все, что она когда-либо читала, видела или слышала о маньяках. Мозг уникальная вещь...

 - А... Ясно...  -  вытирая холодный пот со лба, сказал Ниронов, понимая, что он не в лучшей форме, чтобы предстать пред общественностью в лице любопытной девчонки.

 - Вам плохо?  -  спросила она, стоя в дверях.

 - Мне?  -  он подумал и ответил.  -  Мне уже не как...

 - Мама переживала. Звонила вам, а у вас только автоответчик. Я звонила в дверь, но никто не отвечал. Я даже стучала...  -  она стояла у двери и держала ее приоткрытой.

 - У меня была проблема на работе, и я должен был поработать над этой проблемой...

 - Вы устало выглядите,  -  сказала она честно.

 - Я знаю...  -  вздохнул он.

 - Вам что-нибудь нужно?  -  спросила Ева.

 - Нет, спасибо,  -  ответил он и сказал.  -  Ты залезла сюда через окно в подвале?

 - Извините...  -  не отпираясь, сказала она.

 - Давай договоримся. Ты не говори своей маме, что меня здесь вообще видела. А я забуду о твоем визите на частную собственность. Хорошо?  -  она кивнула.  -  Ну и прекрасно. А теперь заходи, коль уж пришла. У меня есть шикарное мороженое. Поедим и поговорим...

              

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Это не конец!..

 

 

Впервые опубликовано в журнале "ИТР", г. Москва,

с № 10, октября 2003 г., по  № 11 ноябрь 2004 г.

 

Anatoly Urvantsev

© Copyright 2004