Анатолий Урванцев

 

"BioNika"

 

повесть

 

 

 

 

 

Передай Господу дела твои,

и предприятия твои совершаться.

(Притч. 16:3)

 

Многие же будут первые последними,

и последние первыми.

(Мф. 19:30)

 

 

 

Глава  1

 

Дождь хлестал неистово и сильно. Порой казалось, что это не дождь вовсе, а сплошной

водопад, который обрушился на грешную землю, чтобы смыть все нечистоты, которые скопились за время нашего Бытия...

На улице было темно. И только периодические вспышки молний, да тусклые, уцелевшие фонари на столбах, позволяли глазам, хоть что-то рассмотреть.

Под проливным дождем, коротки перебежками, словно тень, продвигался к намеченной цели неприметный человек, в темной куртке и черных джинсах.

Возраст его из далека был, столь же не определим, как и его цель пребывания в этом злосчастном месте на окраине Нью-Йорка. Который в две тысячи пятьдесят пятом году, разросся настолько, что поглотил часть Нью-Джерси, и население его превысило сорок миллионов человек...

 

 

В две тысячи +++++ом году из-за сползания мантии земли, сместились полюса. И что было на севере, стало южнее, а, что на юге, стало еще южнее. Но это с евроазиатской стороны планеты, где затопило часть Европы и часть Центральной Азии. Территории, где раньше были люди, ушли под Индийский и Тихий океаны, которые сомкнулись над Индией и Китаем.

Со стороны двух Америк, было еще хуже. Ушедшая вперед мантия, утащила на север Канаду и США, а Центральная и Южная Америки, стали вместо них...

Одним словом, в Нью-Йорке, бала сквернейшая погода. И все говорило о надвигающейся зиме, которая длилась тут почти восемь месяцев.

Современный Нью-Йорк, некогда город денег и снобизма, превратился в город самопровозглашенного государства репликантов, или просто клонов, как говорили о них люди.

В две тысячи пятнадцатом году, был создан первый из искусственно-синтезированных людей. Точнее говоря, первая. Потому что, группа ученых, начавшая эти работы в строгой секретности еще в пятом году, решили не тягаться с Господом и не создавать нового Адама.

И они создали сразу Еву, только назвав, ее БиоНика. От слов: Био – Жизнь, и Ника – Победа...

Победа жизни, была синтезирована в искусственной среде, на основе субстрата, идентичного атомной структуре тела человека, во всех его химических компонентах.

А чтобы избежать копирования одного человека, запрещенного международной конвенцией о клонировании, от две тысячи седьмого года, они взяли образцы генома у тысячи проверенных людей и с помощью мощнейшей программы, смешали в равных долях все элементы, не повторившись ни разу... По крайней мере, они так объявили...

Бионика "родилась" третьего марта пятнадцатого года, в десять тридцать утра. Она была создана в капсуле, сразу взрослой, в облике семнадцатилетней девушки, чтобы до двадцати летнего (условного) возраста можно было научить ее всему, что требовалось для ее дальнейшего использования. Потом возраст останавливался, и молодость, так дорого стоившая людям, была для клонов само собой разумеющимся. Как униформа…

Фирма "Фармоза", вбухавшая в Бионику два миллиарда золотых фунтов, (ставших мировой валютой после катастрофы), за пять лет успели поставить на поток, производство сверх выносливых, идеально сложенных и очень способных рабов.

За десять лет, они заполонили все рынки труда и  натуральным людям, стало тесновато, а часто не всегда возможно конкурировать, с синтезированными "биомонстрами".

Они работали во всех отраслях. От  тяжелой промышленности, до шоу бизнеса. Где синтезированные красотки затмили своей идеальной конституцией и "экстерьером", даже самых из самых лучших, от рода человеческого...

В двадцать седьмом году произошел крупный бунт, переросший в войну. Биораса, не победила, но они отвоевали право жить в своей среде. И уйдя большей частью, в северные широты, ставшие непригодные для нормальных людей, восстановили многие города, которые были разрушены во время катаклизма +++++того года.

Но было одно, но… Ново-созданные люди, смогли обрести способность размножаться как нормальные, но они не могли думать творчески. Не в том смысле, что они были тупы. Нет. Они были даже умнее, чем все среднестатистические прототипы, на которых клонам хотелось ровняться. Они могли разрабатывать идеи и технологии. Постепенно увеличив свою финансовую мощь и купив то, что не смогли завоевать ранее. Они чувствовали себя высшей расой, презрительно называя натуральных людей "промежуточным звеном". У них даже появилось новое религиозное течение, которых стало так много после смены полюсов...

Извратив Христианство и смешав его со своим мировоззрением, репликанты провозгласили себя истинными детьми Бога, прировняв клонирование, с Непорочным зачатием Пресвятой Девы Марии. Это богохульство с их стороны было воспринято в штыки всеми людьми. На что, клоны объявили людей недочеловеками и на территории проживания клонов, людей просто убивали...

Так продолжалось до сорокового года. Пока технологический подъем клонов не остановился, по причине отсутствия новых идей. Они просто не могли придумывать что-то радикально оригинальное и все, что мог сделать их великолепный и быстродействующий мозг, это модернизировать старые системы, из базы данных, которые они в свое время обнаружили в брошенных городах на севере.

Таким образом, они могли делать больше чем люди, быстрее, чем люди и качественнее чем люди. Они спали не больше пяти часов в сутки и могли обходиться минимумом продуктов при необходимости. Они имели даже опыт работы и навык к технологически сложным процессам.

Но не могли вдохнуть начальную искру. А без сюжета, нет темы, которая могла бы двигать мысль. У них небыло гениальных всплесков вдохновения, исходившего от Господа Бога. Поэтому, они и пошли на то, что в пятидесятые годы приобрело массовый, и неуправляемый характер и было названо: нейрошпионаж!..

По причине того, что компьютерная индустрия пережила сначала спад, а потом невероятный подъем. Компьютеры стали столь минимизированные, что сначала помещались просто за ухом, как древние слуховые аппараты. Потом они были уже в левом ухе. Как своеобразный коннектор с помощью которого можно было осуществлять связь между мозгом человека и нейросетью. А в сорок седьмом году, появились первые имплантированные наночипы, которые ускоряли работу некоторых областей мозга, со временем приводя к гипперразвитию.

Люди, разместившиеся в центральных частях планеты, где было не столь жарко как на юге и не столь холодно как на севере, быстро оправились от катаклизмов и, потеряв около половины населения мира, стали развиваться с новой силой, основав новые города и страны.

Это дало новый толчок для ускорения развития, и вскоре масштабы человеческого прогресса ужаснули даже клонов.

Чувствуя свою нарастающую уязвимость и потерянный статус-кво. Клоны постепенно подкупили крупных политиков из мира людей. Хитрость у репликантов была на высоте. Это позволило за пару лет смягчить отношение к новой расе. Что в свою очередь дало возможность клонам приглашать к себе разного рода специалистов из мира людей.

И некоторые поехали. В основном те, кто не смог набиться ничего у себя на родине, в мире нормальных. И те, кто был слишком любопытен, чтобы не воспользоваться такой возможность, побывать там, где много лет не ступала нога натурального человека.

Одним из таких авантюристов и искателей приключений, был Никита Сафронов. Родившийся в российской части Антарктиды, которая была теперь на широте, где раньше располагались острова Фиджи.

Ему было двадцать шесть лет и в новом Нью-Йорке, он жил уже три года. Конечно, эти годы нельзя было назвать очень легкими и сладкими. Даже скорее наоборот. Но здесь он обрел некое новое видение мира.

Прибыв на земли клонов, по приглашению одного агентства, он боялся не дожить до отъезда.

Так как по контракту, он должен был находиться тут месяц и обучать студентов литературе и поэзии. И хотя он никогда не преподавал, агентство устраивало то, что он был поэтом. И даже весьма известным, в узких кругах.

У клонов пошла мода на поэтические виражи, подаренные на дни рождения и всяческие даты.

А вот у людей, на стихах на жизнь было трудно заработать. И соблазнившись контрактом на десять тысяч фунтов всего за один месяц, Сафронов, клюнул...

Его запугивали перед отъездом; что клоны, мол, едят людей. Или вытаскивают их мозги и заменяют клоническими, чтобы заслать к людям. А спецслужба русского сектора Антарктики даже вызвала его на беседу, предупредив, что потом будет трудно вернуться.

Но молодого поэта, тогда ничто не держало в мире людей. И плюнув на все, он рискнул. Хотя и рисковать-то нечем было...

Одним словом из обещанных десяти тысяч, он получил только три. Остальные забрали разные ведомства, оформившие его как экспортируемое животное из-за границы, о чем он узнал позже.

Но проблемы начались позже. Его не пустили обратно в Федерацию человеческих государств, граница которого проходила в районе Кубы, снова ставшей точкой для споров.

И не имея возможности вернуться, Никите пришлось приспосабливаться на новых территориях.

Местные поначалу приняли неплохо. И только потом он понял почему. Чтобы работать легально, он должен был носить в ухе маленький коммуникатор размером с горошинку. Через нее был выход в Нейронет, и была возможность работать с архивами и базами данных, которые у клонов были весьма объемны.

Через пару месяцев, он стал забывать некоторые вещи и стал рассеянным. Это продолжалось недолго. Пока он не познакомился с одним клоном, считающим себя пацифистом. Его звали Тор, он сам так себя называл. Считая, что все клоны, должны вернуться в мир людей и примирившись создать новый мир сверх разума.

Такие взгляды совершенно не приветствовались, и Тор был на нелегальном положении, днем работая уборщиком в одной из библиотек университета, где раньше работал Никита, а вот ночью, Тор становился радикальным миротворцам и на тайных сходках, среди единомышленников разных сословий, трактовал свои идеи.

Идеи были не лишены смысла, но Никита знал, что эти идеи почерпнуты из книг, некоторые из которых были запрещены в мире клонов.

Знакомство с Тором, открыло глаза на их расу и их устройство государства. Более того, Тор рассказал, что клоны намеренно приглашают людей из вешнего мира, чтобы заманить их в ловушку, из которой уже не выбраться.

Сначала по прибытии, человеку давали полную свободу действий и он, как правило, выбранный заранее из многих и многих, чувствуя себя свободным, расслаблялся и доверялся. После чего ему давали специальный коммуникатор для доступа к его мозгам. А после этого специально разработанная программа, начинала методично забрасывать в мозг коротенькие темы для идей. Мог привычно отвечал их формулировкой и более расширенной разработкой. После чего готовая тема отправлялась на базовый сервер. Через время, человек, мозг которого работал сутками на износ, терял контроль и либо умирал, либо сходил с ума.

При попытке вернуться, на родину забрасывалась дезинформация, о том, что будто бы данный субъект работает на репликантов. И он становился не въездным в родной мир.

Узнав об этом, Никита, поступил хитро, хотя рискованно. Он уволился из университета, отдав злополучный коммуникатор и став безработным, очутился лицом к лицу с клонической государственной махиной.

Помнится, что он был сильно удивлен тем, что они так открещиваются от родственности с людьми, но, посмотрев на их пристрастие к бюрократизму, можно было подумать, что они худшие из чиновников, в самом конкретном смысле...

Потеряв контроль над его мозгом, они обязали его носить другой наушник, якобы для контроля.

Но он выбросил его в первую мусорную урну и скрылся в известном только ему направлении.

Он быстро понял, что многие заблуждаются, когда считают спецслужбы, чьими бы они небыли,

вездесущими, и повсюду видящими. Это ложь и обман. Они как все. А мир большой...

Тем более различий между людьми и клонами как оказалось не так много. Главное различие было в глазах. Они у всех были глубинно серые. Это закладывалось еще в их генотипе, когда была создана первая Бионика. Еще, пожалуй, возраст и сила. Особенно у первых, клонов синтезированного типа. Их возраст замедлялся практически в десять раз медленнее, чем у тех, кто в последствии был рожден клонами, естественным путем.

Первых было не так много, и они занимали высшие должности в иерархическом порядке. А остальных было столько, что смешаться с толпой не представлялось сложным.

И затерявшись на окраинах Нью-Йорка, где полиция не появлялась, а единственным законом был закон улицы, Никита стал ждать момента, чтобы вернуться в свой мир.

Он понимал, что домой возврата нет. И дома-то небыло. Но ему требовалось, перебраться хотя бы на Кубу, а там, куда Бог пошлет...

Сейчас же он двигался по дождливой восемьдесят третей стрит, к своему логову. Оно размещалось в старом заброшенном здании склада, где никто не будет искать не только его, но и даже крыс.

Дверь со скрипом и грохотом старого железа, гулко бухнула. Никита отряхнулся, разбросав крупные брызги с тяжелого дождевика на пыльный пол. И пробираясь сквозь мрак, как через камышовые заросли ночью, добрел до привычной второй двери.

Открыв старым ключом, древний замок, он вошел. Дальше была лестница на второй этаж. А там еще одна дверь. Все было металлическим и механическим. В век, когда электроникой открывалось все, что только может вообразиться, у Никиты кругом были старые замки. Что обеспечивало надежную защиту, потому что у современных грабителей способных разрушить небольшую нейросеть средней корпорации, не хватало мозгов, чтобы взломать простой гаражный замок.

Поднявшись наверх и заперев дверь на замок и два засова, только сейчас, Никита мог чувствовать себя как дома, в полной безопасности.

Это было большое помещение офисного типа. Оно располагалось как капитанский мостик на старых кораблях, находясь над всеми. Тут, например, внизу была не палуба, а большой склад, с остатками какого-то оборудования.

Чтобы отрезать все пути для штурма, лестница собиралась и поднималась. Высота до второго этажа была метров десять, поэтому снизу забраться не представлялось возможным. Ну, а сверху проблемы были тоже решены. По стенам не заберешься. А вертолетов у грабителей небыло. Тем более все воздушное пространство жестко контролировалось властями...

В жилом помещении, все было завалено книгами. Стеллажи формировали пространство и интерьер. Они создавали ощущение некого специфического хаоса, но все было систематизировано и очень многое прочитано.

Собрав библиотеку из тридцати тысяч книг. Перетаскав все это из разрушенных и заброшенных библиотек  этой части города, Никита с упоением читал и просто перелистывал фолианты, которым было по сто с лишним лет.

Было интересно читать вот так, а не сканировать глазами текст с жидкокристаллического планшета, куда загружалась книга. Бумага представляла собой что-то приятное на ощупь и теплое на отдачу. В отличие от бумаги, которой пользовался весь мир, она была синтезирована по типу нормальной целлюлозы и не отличалась по качеству и белизне от лучших марок бумаги из прошлого.

Но все же при сравнении, если взять в руки, натуральная бумага была теплее. Хотя на искусственную не тратили деревья, что было немаловажно, в ситуации, когда пол мира под водой.

За стеллажами стоял большой пухлый диван, пара кресел и старый жидкокристаллический телевизор с двухметровым экраном. Им можно было пользоваться через нейроадаптер. И качество вполне устраивало.

Ниже в тумбочке был еще более древний DVD плеер и куча дисков с фильмами начала века.

Никита любил углубиться в старину. Тем более, тут прошло всего-то пятьдесят с лишним лет.

Половина жизни современного человека, или треть для простого клона.

Чуть поодаль, стоял массивный письменный стол. На нем белая лампа старого офисного стиля.

Справа механическая пишущая машинка, аж пятидесятого года, прошлого века, а по середине, лист бумаги и простая перьевая ручка, которой можно было пользоваться, не опасаясь за то, что через шариковую, за тобой будут следить клоны.

Никита зарабатывал тем, что писал и продавал стихи. У него был тайный агент, который был из клонов, но, как и среди людей, попадаются, так и среди репликантов тоже попался ушлый паренек...

Он знал Никиту еще по университету. И ничему, не научившись в искусстве. Он просто стал литературным агентом. Среди клонов третьего поколения, стали появляться весьма умные индивидуумы. И некоторые стали учиться и писать свои оригинальные мысли. Но не находя сбыта, и наталкиваясь на непризнание своих талантов среди родичей, они тайно выдавали себя за людей и втюхивали через агента стихи и прозу богатым коллекционерам, которые хотели иметь книгу в единственном экземпляре.

Этот вид коллекционирования появился недавно и позволил Никите жить не голодая. И даже подкапливая денежки на побег из Нью-Йорка...

Агента звали Дональд, по-простому Дон. Его назвали в честь диснеевского утенка, и он жутко этого стеснялся. Клоны вообще были крайне обидчивы. А при более внимательном рассмотрении, даже ранимы. Но у многих проскакивала неприязнь и обида к людям. Порой они сравнивали себя с неграми-рабами в Америке. Но, как там; сначала мучили, а потом баловали. Так и здесь, сначала использовали; а потом была война. Нет равновесия в этом мире.

 

Глава  2

 

Дон находил заказчика на несколько стихотворений, посвященных жене или любовнице. После этого он связывался с "человеком", так они называли авторов. И "человек", писал эти стихи.

Цены были разные, но порой доходили до тысячи фунтов за обычное стихотворение в двадцать строк. Но в основном платили по сотне. Что было нормально, при средней зарплате простого клона в восемьсот фунтов в месяц.

На жизнь хватало. Но вот только это было не очень законно. И поэтому приходилось писать старинными способами, так как все нейрокомпьютеры и вообще любые электронные средства способные запечатлеть новое, контролировались Службой Общей Безопасности.

Но Сафронов не жаловался, ему было даже интересно писать как, те, по настоящему великие, которые жили во время, когда мир был другим. А люди в нем не делились на клонов и натуралов. Правда, люди делились на другие типы. И так, наверное, будет всегда.

На часах было без двадцати десять вечера. Никита снял дождевик с капюшоном и, повесив его на вешалку на стене, рядом на полу оставил большие резиновые сапоги.

Потянувшись, он, надел шлепки, в которых было гораздо удобнее, чем в болотных бахилах и, рассматривая в руках три книги, принесенные с собой, направился к креслу.

Минут двадцать он просматривал два поэтических сборника на русском и одну монографию на английском. Ему дешево достались эти книги, ибо клоны не все ценили старое искусство. Но ценность этих фолиантов была исключительной.

Во-первых, каждая из них датировалась девяностым, или девяносто третьим годом прошлого века. А, во-вторых, тираж изданий был не более пятисот экземпляров, и за прошедшее время книг могло остаться крайне мало.

Сафронов положил последнюю, просмотренную книжку на журнальный столик и, встав с со своего любимого кресла, вспомнил, что за целый день, он почти ничего не съел. Не считая чизбургера, где все ингредиенты были синтезированными на громадных фабриках по производству продуктов питания. Клоны почти ничего не выращивали, заменив все искусственно синтезируемыми веществами. По вкусу они почти не отличались. Но люди, там, на югах, опасались подобных экспериментов, дабы не повлиять на свою структуру ДНК.

Притом, что концепцию придумали люди. И восемьдесят процентов народа натурального происхождения питались именно такой едой. Лишь только богатые могли позволить естественные продукты, которые стоили так дорого, что были не по карману даже фермерам их выращивающим.

Разогрев в ультраволновой печке небольшую пиццу, Никита сделал кофе прямо в одноразовом стаканчике. Там все было уже заложено, оставалось только два раза смять этот стакан, и кофе смешивался с сахаром, после чего содержимое нагревалось, и стакан принимал правильную, первоначальную форму.

Вернувшись в кресло и поставив еду на мощный столик из толстого куска полированной древесины, он включил двухметровый экран и стал смотреть новости.

Обычно они не очень следил за событиями в жизни клонов. Хотя ему нравилась их реклама, где было много весьма симпатичных девушек. Иногда он слушал их музыку, потому что больше никакой другой небыло, а разнообразия хотелось.

-..."Как сообщает пресс-служба корпорации "Фармоза", поиски прототипа номер один не увенчались успехом. Наша праматерь, БиоНика таинственным образом исчезла из своей резиденции сутки назад. Есть веские основания, считать это исчезновение похищением..." – взволнованно сообщила блондинистая ведущая с действительно расстроенным видом. После чего показали крупным планом фотографию этой самой Бионики. На вид ей было лет двадцать, и она была миловидной девушкой. Если бы не глаза цвета свежеразрезанного свинца, то можно бы подумать, что она человек.

Никита дожевал кусок пиццы и, допив кофе, с еще набитым ртом сказал телевизору:

-Двести пятнадцатый канал.

-Простите, но команда не ясна, требуется подтверждение, - сказал приятный женский голос.

-Блин, допотопная модель! – роптал Сафронов, дожевывая и готовясь объявить канал четче.

-Корпорация "Фармоза" Объявила вознаграждение за любую полезную информацию относительно Бионики. Один миллион фунтов. А тот, кто поможет спасти наше национальное достояние, получит тридцать миллионов фунтов и будет провозглашен почетным сыном нашей праматери..."- взволнованно сообщила ведущая, добавив видимо от себя. – Пожалуйста, сообщите, если что-то известно, связь круглосуточная через телефон и Нейронет.

-Ой! Теперь задолбают!.. – буркнул под нос Никита и, приказав телеку выключиться, взглянул на часы на левом запястье и решил, что пора работать. Часы у него были самые обыкновенные. Электронные, но старого класса, то, что сейчас называлось антиквариатом. Он предпочитал такие, на ремешке, или браслете. В отличие от клонов, которые наносили фото способом тончайшую татуировку на кожу, и этот химический состав был очень хорошими часами, имея питание от тепла человека, работая очень точно и не менее года, потом их просто смывали раствором и наносили новые.

-"DVD, Вивальди, "Кончерто гроссо № 2", - сказал Сафронов, и старенький дивидишник запустив систему поиска, через секунду включил требуемую мелодию, проигрывая тридцатичасовой диск, отборной классики.

Великолепная музыка прошлого, разлилась по уединенному убежищу одинокого человека.

Он сел за письменный стол, поправил старое кожаное кресло с высокой спинкой на вращающейся основе, и некоторое время, посмотрев на чистый лист бумаги, лежащий перед ним, он будто бы спросил его о чем-то...

И получив ответ, взял перьевую ручку и стал торопливо записывать довольно мелким почерком, по-русски, верстая строфу за строфой...

Так продолжалось часа два. Он писал без остановки. Только иногда прихлебывая из пластиковой бутылки минералку и вслушиваясь в очередное музыкальное произведение классики, Никита снова нырял в пучину своих мыслей, создавая свой мир.

Было двенадцать. Он поднялся, чтобы сходить в туалет и по ходу размять спину и ноги. Он практически закончил небольшую, но емкую поэму, и собирался пройтись до соседнего квартала, где находился ночной клуб "Крыса". Название конечно не очень вдохновляло. Но там собирались неплохие люди и даже неплохие клоны. Различия особо не просматривалось. А девушки были вообще - высший класс.

Пару раз Никита встречался с клоншами... Это было нечто. Не говоря уж о том, что они считали его, чуть ли не самым крутым поэтом в мире. У них бывали приливы эмоций, и они могли любить неистово...

Но все же Сафронов предпочитал натуральных женщин. От мира людей. Правда ему иногда вспоминалась некая Аина, которая была столь искренна и честна, что пыталась писать стихи. Они у нее не получались и она страшно от этого страдала. И будучи великолепной переводчицей, с десятка языков, не могла вдохнуть мир в текст. Притом, что текст у нее получался стройнее, чем у него.

Она исчезла, как и его приятель Тор. Никита подозревал, что это дело рук спецслужб. Они периодически убирали слишком радикальных репликантов, которые высовывались из общей массы. Пропаганда таких называла мутантами и брезгливо советовала о них забывать. Но Никита помнил. Потому что он был не из стада, которым можно управлять. Хотя бы с помощью культа той самой Бионики, которую все называли "праматерь". Ее мало кто видел живьем. Она была номинальной королевой мира клонов. И осуществляла чисто представительские функции, которые ограничивались улыбками на публике и посещением приемов...

Через несколько минут Сафронов оделся и, спустившись по лестнице вниз, запер предпоследнюю дверь и уже находясь в тамбуре, проверил свой верный и потертый "Беретта".

Пистолет был очень надежный, с двадцати зарядной обоймой. Еще две были на ремне с правого боку. Этого должно было хватить, чтобы отбиться от отребья, которое могло привязаться на этих улицах...

Дождь не переставал идти как минимум четыре часа. Вода, потоком шла по растрескавшимся и заброшенным тротуарам, омывая черную резину высоких болотных сапог со сложенными голенищами выше колен.

Погода Нью-Йорка, с самого октября месяца начинала портиться. Дожди лили неделями, и когда наступала лютая зима, с морозами до пятидесяти градусов мороза по ночам, земля была пропитана сверх меры и сковывалась льдом до глубин...

Прохлюпав по черной воде ночного ливня, Никита увидел тусклую лампочку, которая служила маяком для заплутавших в ночи путников.

Гулко постучав в дверь, Никита услышал скрежет внутренней, еще более мощной двери, открывающейся как в тюрьме.

-Кит? – спросил мордатый клон-вышибала, по имени Маркус.

-Да, это я... – ответил Сафронов. Его называли Китом, так как Никита было трудно произносимо по-английски, пусть даже в клоническом варианте. Войдя в сухую и теплую тишину прихожей, Никита отдал тяжелый дождевик Маркусу и спросил. – Народу много?

-Уже собираются... – ответил тот.

-Хорошо, - Сафронов открыл толстую, как в студии дверь и на него хлынула мощь акустики клуба. Все сверкало разными огнями. Гремело тугим саундом и казалось, что он вернулся домой, в мир людей...

Вокруг двигались люди. Тут их было больше половины. Мужчины, женщины, совсем молоденькие девушки. Возраст посетителей мог доходить лет до сорока пяти. И все чувствовали единение, которого не могло быть в их родной среде. Потому что они были на чужбине, среди чужих.

Чужие здесь тоже присутствовали. Их было не так много и в основном, они были представлены женским полом. Очень красивым и притягательным, как все новое и необычное.

Никита довольно часто бывал в клубе "Крыса". Поначалу он не понимал, почему такое интересное место названо так  неприятно. Но потом до него дошло. Ему намекнул хозяин, который был клоном, но сочувствующим людям. Свои, таких, называли мутантами. Так вот он рассказал одну историю, как однажды, забредя в пьяном угаре в этот район, он упал в сугроб, поскользнувшись на обледенелом асфальте. И если бы не крыса, вылезшая из щели в стене. То он бы замерз, не смотря на всю его модернизированную сущность. Она проползла по его лицу, своими пятипалыми лапками, похожими на руку человека и снова убежала в укрытие. Он проснулся и, последовав за ней, нашел вот это место. Которое в последствии превратил в один из самых посещаемых заведений, старого Бруклина. Назвав его "Крыса" в честь своей спасительницы...

-Привет Кит!.. – орал Тим, натуральный художник из Австралии, который жил тут четыре года и пристрастился к напитку, называемому "Слеза Ангела".

-Здорово! – ответил Никита, продвигаясь к барной стойке.

-Выпьешь? – спросил тот, держа стакан с прозрачной жидкостью.

-Давай...

-Эй, Люси! Еще две "слезинки", - крикнул он, девушке-барменше. Она была клоном и тайно питала чувства к этому горькому пьянице. Который знал это, но дразнил ее, отираясь с другими прямо у бара.

-Тебе, по-моему, хватит... – сказала она, наливая жидкость из бутылки.

-Извини, я художник, мне решать, сколько мне нужно...

Никита, сел на круглый, высокий табурет и оперевшись левым локтем на стойку, повернулся вполоборота к в сторону подиума, возвышающейся над танцполом.

Там были три стриптизерши, из местных и несколько секунд он наблюдал не отрываясь. Потом повернулся и, взяв высокий, толстый стакан с прозрачной жидкостью, понюхал и глотнул, небольшой глоток.

-Классная вещь?! Да? – высадив полный стакан залпом, сказал Тим.

-Неплохо... – ответил Никита, чувствуя, как теплота прошла по пищеводу, потом просочилось в желудок и, растекаясь по недрам его внутренностей, дало заряд энергии в мозг.

"Слезу Ангела", придумали в России двадцать лет назад. Один химик, очень долго работал над тем, чтобы изменить мир. И изменил его навсегда. Он разработал систему очистки алкоголя до стадии безвкусной жидкости. По вкусу, водка стала как вода. По цвету тоже как вода. И запаха от нее небыло. Но сила и длительность опьянения стала намного больше. И, наконец, он исполнил тайную мечту всех пьяниц и алкоголиков. Он смог ликвидировать похмельный синдром...

Что облегчило жизнь нормальным людям, позволив им не бояться за свое завтра. Но и увеличило количество злостных хронических алкоголиков, которых теперь ничего не останавливало. Они просто пили и пили, пока не выключалась система организма. Поэтому за последние двадцать лет в мире вымерло несколько десятков миллионно алкашей. Что можно было назвать естественным отбором.

Никита употреблял немного и только для легкого расслабления. Он знал себе меру. Его главным девизом был следующее: "Доживи до утра и вспомни вечер"...

-Как дела? – спросил Тим.

-Помаленьку... – ответил Сафронов.

-Говорят, что Рик и Челси пытались проскользнуть домой... – сходу начал Тим, оторвавшись от стакана.

-Мне жаль их... – опечаленно сказал Никита, вспомнив хороших знакомых, которые познакомились в этом же клубе.

-Их застрелили прямо на границе, - продолжил Тим. – Говорят, что наши, разрывают отношения с клонами. И закрывают границы. Теперь никто не сможет ни въехать, ни выехать, сюда.

-Я уже и не надеялся, - мрачнея, сказал Сафронов.

Музыка гремела где-то вне мыслей Никиты. Он чувствовал, как круг замкнулся...

-Да ты так не расстраивайся. Тут тоже не плохо... – сказал человек с убитым взглядом, который жил где-то в мотеле в двух кварталах отсюда и постоянно пил. – Все равно все сдохнем.

-Люси, повтори "слезинку"... – сказал Никита, и она налила полный стакан, понимая, что человек в шоке.

-Только не упивайся... – сказала она, по-дружески.

-Постараюсь... – ответил он, залпом выпив трехсотграммовый стакан пятидесятиградусной жидкости, не имеющей вкуса.

Ночь бушевала стихией и гром иногда содрогал внутренности присутствующих. Несмотря на музыку, небесные колебания каким-то образом отражались на внутреннем ухе человека и все иногда приседали, не осознавая причины.

Никита и Тим налакались так, что устроили потасовку с несколькими клонами. Те были тоже сильно навеселе и не поделив одну милашку, они сцепились как представители разных рас.

Вышибалы выкинули их на улицу под дождь. И немного потеряв пыл, парни разбрелись по водным потокам в разных направлениях.

Никита долго бродил под дождем и, слушая, как раскалывается небо над старым Нью-Йорком, он смотрел, как молнии пронизывают черные пласты туч. Потом, остановившись на одном из перекрестков, и заблудившись, он вскинул руки к небу и вскрикнул:

-Господи! Ну, зачем я сюда приехал?!..

Небеса ответили очередным раскатом, и молния мелькнула так близко, что Никита вздрогнул.

Казалось, что Господь отвернулся от этой грешной земли. И здесь бушевали силы зла. Может быть, так и было. Но Сафронов свято верил, что Бог не оставит даже в чистилище. Главное верить и каяться... Но как все тяжело...

Когда Никита добрался таки до своего склада, было около шести утра. До рассвета было еще далеко. А до конца дождя еще дальше. Вдруг над его головой пронеслись два военных вертолета клонов, которые здесь ранее никогда не появлялись. Им просто нечего было делать в старом Бруклине, где жила нищета и люди, которых пока еще не начали убивать...

-А вам-то, что здесь надо?!.. – проорал он им вслед. – Летите в свои теплые дома к своим долбаным женам и сопливым детям... Это наш мир!..

Зайдя под козырек над дверью, Сафронов достал ключи и собирался открыть дверь. Но обо что-то запнулся и по пьяни упал.

-У! Ешкин кот!.. – хрипло буркнул он, поднимаясь из лужи. – Какого фига? Кто тут?

Он толкнул ногой свернувшейся на невысоком крылечке объект и, откинув полу расстегнутого, рыбацкого дождевика черного цвета, достал из-за пояса пистолет...

-Вставай и вали отсюда, дерьмо!.. – находясь в отвратительном расположении духа, сказал Никита, снова толкнув ногой человека.

-Простите, я сейчас уйду... – проснувшись, точнее очнувшись, сказал негромкий женский голос.

-Я просто не люблю, когда кто-то валяется у меня у дверей... – несколько смягчившись, сказал  Никита. Но пистолет не убрал.

Она встала, и чуть качнувшись в сторону, поправила на себе темную курточку и штанишки.

-Я не смогла никуда войти, а кругом вода. Вот только ваше крыльцо не затопило... Так что извините, мне очень жаль... – на ней была черная шапка, надвинутая почти на глаза и, подняв воротник, она выскочила под дождь и почти  по колено в воде пошла в неопределенном направлении.

-Эй!.. Ты, как там тебя? Стой! – подумав пару секунд и почувствовав укол совести, крикнул он.

-Что? – обернувшись, спросила она метрах в двадцати от входа в склад.

-Заходи, переждешь внутри... – сказал Никита, мечтая упасть и уснуть.

-А вы мне ничего не сделаете?.. – невероятно наивно, спросила девушка, которая только что спала как собака на крыльце.

-Могу сделать кофе и разогреть в ультраволновке пиццу, - сказал он юморнув, а потом зевнул.

-Хорошо, я зайду, но только до утра... – установив условия, сказала она, неспешно возвращаясь обратно. Торопиться было некуда. Она была уже мокрая как белка в половодье.

Лязг и грохот, открывающейся двери, сотрясли тишину пыльного склада. Лестница, повинуясь секретному механизму, опустилась к ногам своего хозяина, и тяжелый топот его сапог дополнил какофонию звуков.

-Вы здесь один? – спросила она простужено-хрипловатым, но вполне приятным голосом.

-Да, я здесь один... – невольно горько, вздохнул Никита и, сбросив с себя мокрый дождевик, уронил его на пол, поднял  и повесил на вешалку... – Раздевайся.

-Что, простите?.. – опешив, спросила она.

-Куртку снимай, она мокрая... – пояснил Никита, крикнув аппаратуре. – Телек, новости!..

 

Глава  3

 

Где-то высоко, над крышей грохотал гром. За зашторенными намеренно грязными окнами сверкала молния. Там, на улице было холодно и не уютно. А здесь, внутри, было практически как дома.

-Шапку тоже снимай, - сказал Никита, бодрясь и стараясь не напрягать несчастную девчонку.

-Хорошо, только я вас попрошу... - начала она, стянув с головы черную шапчонку и выпустив на свободу светлые чуть волнистые волосы. Они были мокрые, но все равно красивые.

-О чем? – спросил Никита, разливая уже приготовленный горячий кофе, по кружкам.

-Не говорите никому, о том, что я у вас... – сказала она и повернулась.

-Господи Иисусе!.. – ахнул Никита и, протрезвев в одно мгновение, прошептал. – Бионика...

-Да, вот об этом я и хотела поговорить, - сказала она и чихнула.

-Будь здорова, мама всех клонов... – сказал Никита, и в голове промелькнула мысль: "Тридцать миллионов!" А за ней следующая, сразу: "Нет, замочат и все..."

-Спасибо... – ответила она и, пройдя в глубь комнаты, хотела сесть в кресло. Но, осмотревшись и поняв, что она мокрая, застыла в нерешительности.

-Тебе надо переодеться. А то простынешь, и меня потом четвертуют... – мрачно пошутил Никита. – Раздевайся, я принесу что-нибудь.

У него голова шла кругом. Он даже не представлял, что так быстро можно протрезветь. И не смотря, на гарантированную безпохмельность "слез Ангела", у него сердце колотилось как барабанная дробь.

А может быть, все это было от внезапного сюрприза, который стоил ему многих седых волос, а возможно и жизни в будущем.

Он знал, как клоны любят свою Бионику. Они ее обожествляли и считали выше святой при жизни. Ее геном был прототипом для всех миллиардов вариаций, населявших все северные широты нового мира. Который так и называли Северный Альянс Клонов.

И одно только слово со стороны этой номинальной королевы. Или даже намек, на то, что он плохо с ней обращался. И его бы разодрали на куски. А клоны были сильнее людей. Они бы все сделали голыми руками...

Помедлив в своем одежном отсеке, и выбрав для гостьи самое новое и чистое, чтобы еще подошло по размеру, что было затруднительно, он выбрал клетчатую рубашку и шлепки. Остальное было либо старым и тертым, либо грязным, и не стиранным.

-Я вернулся... – сказал Сафронов и, остолбенев секунду, быстро отвернулся.

-А я уже готова... – сказала она, стоя возле того самого кресла, совершенно обнаженная, закрывшись руками.

-Вот рубашка и шлепанцы. Остальное на вас будет слишком велико, - сказал Никита, перейдя на "Вы", протянув ей новую рубашку, которую он купил неделю назад с гонорара.

-Спасибо, вы очень любезны, - сказала Бионика, и через пару секунд он услышал как чуть скрипнуло кресло. Она села в него...

-Вы хорошо выглядите, - сказал Никита, рассмотрев даму. Она была с пятнадцатого года, но выглядела в лучшем случае на двадцать. Конечно, клоны медленно старели, благодаря модификации их теломеразы. Но не до такой же степени.

-Спасибо, я неизменна... – сказала она с грустью, сидя в огромном кресле, поджав голые ножки под себя, как ребенок, явно мерзнув...

-Вот кофе... – подав кружку, сказал паренек, глядя на ее изящные движения и идеальное лицо.

Оно было настолько филигранным, что могла закрасться мысль, что сам Господь выписал ее черты. Впрочем, как и всем остальным, существам в истории...

-Благодарю, - сказала она, держа, оранжевую кружку со смайликом в тонких дрожащих пальчиках и робко прикоснувшись озябшими губами, к парящей черной жидкости, сделал небольшой глоток.

-Круто!.. – выдохнул шепотом поэт, видя этот великий момент.

-Что простите? – очнувшись от своих раздумий, спросила праматерь всех клонов.

-Ничего ничего, я говорю вам нужен плед, - Никита вскочил с кресла и вскоре вернулся с пледом. И начав ее укутывать, вдруг скользнул взглядом по ее лицу вблизи и на миг, застыв, увидел какие у нее глаза. Они не были серыми как у остальных. Они были скорее сизыми, как дымка над утренним озером в лесу.

-Вы очень добры... – сказала она, едва улыбнулась.

-Рад помочь... – сказал он, отпрянув, и как очарованный отошел к своему креслу.

-Вас как звать? – спросила она.

-Никита...

-Хорошо, меня можете звать просто Би, - перестав дрожать и согревшись, сказала она менее хрипло, но чуть в нос, от смены теплового режима.

-Ладно... – не зная, о чем можно говорить, чтобы не навредить, сказал Никита. – А о чем вы хотели поговорить?

-Я хотела бы попросить вас, что когда я уйду, как минимум час не сообщать никому о моем визите, хорошо?

-А куда вы уйдете? – поинтересовался он.

-Простите, Никита, но я не могу этого вам сказать, - ответила Би, поставив, пустую кружку на столик и, укутавшись, зевнула.

-Конечно, это ваше право. Но я чувствую ответственным за вашу безопасность. Места здесь страшные и столь представительной личности не разумно находиться в подобных районах.

-Зато здесь меня никто не решится искать. И я смогу спокойно уйти... – сказала она.

-Уйти? В каком смысле? – всполошился Никита, - зная о тенденции к суициду в рядах клонов первого поколения.

-Уйти от преследования, - пояснила она, почти засыпая.

-Вы, наверное, ложитесь на диванчик, тут мягко и хорошо, а потом, когда отдохнете, мы поговорим и все обсудим, - сказал он, чувствуя, как сон берет и его.

-Мне нужно идти, - снова зевнув, сказала она. – Но вероятно вы правы, следует поспать...

-А я думал клоны могут долго не спать, - поинтересовался он, когда она вялой походкой доплелась до дивана и тихо опустившись на него, скрылась под пледом, который расправил хозяин берлоги.

-Я не спала трое суток, поэтому и задремала у вас на крыльце, - сказала она, погружаясь в сон.

-Трое суток?! Я бы крякнул...  – засмеялся парень и добавил. – Простите меня, за то, что я вас там, на улице толкнул ногой.

-Ничего, все в порядке... – медленно, сказала она и уснула.

-Господи, какая же она красивая!.. – изумился парень и, поправив локон ее светло-золотистых волос, оставил ее в царстве Морфея, просматривать сны...

Проснулся Никита от тряски. Ему снилось что-то бредовое, и он долго не мог осознать, что тряска происходит наяву.

-Никита, просыпайся!.. – шептала Би, стоя возле кресла, где он спал поперек, свесив ноги с одного подлокотника, а голову, положив на другой.

-Что случилось?!.. – еле разодрав разъезжающиеся в разные стороны глаза, хрипнул сухим ртом он. Потом, вылупив глаза, вскочил на ноги и заорал. – Я думал ты, то есть, вы, это просто сон...

-Там кто-то стучит в дверь уже несколько минут, - испуганным шепотом сказала она прямо ему в лицо. – Я не знаю что делать.

-Если бы это были те, от кого вы убегаете, то они, давно были бы тут, - логически рассудив, сказал Никита.

-Да, вы правы, но кто это может быть? – непроизвольно взяв его обеими руками за левое плечо, спросила она.

-А от кого вы убегаете? – вдруг спросил Сафронов.

-От них... – кивнула девушка куда-то в сторону, не пояснив.

Стук двери усилился. Это раздражало и, взяв пистолет, Никита направился прояснить ситуацию.

-Когда вернусь, обещайте мне все рассказать, - осмелев, сказал Сафронов.

-Хорошо, только никого не пускайте, меня не должны видеть здесь... – трепеща как от холода, сказала она.

-Ладно... – буркнул человек и пошел по железной лестнице вниз. Он был не из трусливых. Да и жил тут давно. Но в связи с известными событиями, любой стук в дверь мог быть опасен...

-Открывай!.. – орал Тим с улицы и снова начинал тарабанить.

-Чего тебе?! – посмотрев в тайный глазок в стене, в метре от двери, спросил Никита.

-Открывай, нужно поговорить!.. – орал тот, не переставая стучать кулаком в ржавое, толстое железо.

-Ты меня разбудил!

-Уже двенадцать часов, открывай!

-Говори так, - Никита знал, что если ему открыть, то не отвяжешься...

-Пусти, тут холодно...

-Открою, но не пущу... Я не приют для пьянствующих художников...

Отворив дверь, Сафронов увидел на пороге взъерошенного Тима, который был трезв как стеклышко и в его глазах горел какой-то непонятный огонек задора. Этого давненько не наблюдалось и, не успев что-либо спросить, Никита не смог удержать натиск невысокого приятеля.

-У! Холодрыга!.. – трясся художник и, топчась в тамбуре, закрыл дверь.

-Чего надо? Говори!.. – прислонившись спиной ко второй двери, чтобы не пустить прыткого паренька внутрь, спросил Сафронов.

-Пусти погреться...

-Нет. Тут итак хорошо...

-Жмот!

Ты, либо говори, зачем пришел, либо вали, мне некогда...

-Ладно... Я слышал от Боба, а он слышал от Савика, а тот... – начал Тим.

-Короче...

-По старому Бруклину бродит сама Бионика! – с вылупленными глазами, проорал художник.

-Да брось ты... – играя скепсис, сказал Никита.

-Кит, я тебе точно говорю! Ее видали несколько человек, но не поверили своим глазам. А когда ночью передали, что за информацию о ней миллион. А при содействии тридцать миллионов, то весь город на уши встал.

-От меня-то что нужно? – спросил Сафронов, занервничав еще сильнее.

-Давай поищем ее и если найдем, то бабки пополам... Тридцать миллионов! А вдруг ее тут держат, и похитителей поймаем и ее для этих долбаных клонов освободим... – сказал Тим.

-Глупость это все, где ее искать... – стараясь отвязаться, сказала Никита.

-Ты что?! – говорят, она в нашем квартале была. Там нашли машину за углом возле магазинчика Савика. Он-то и рассказал Бобу.

-Фуфло! Если хочешь, сам ищи... А у меня работы много... – сказал Никита и стал вытиснять приятеля к выходу.

-Постой-ка... – Тим был не дурак, и он заподозрил неладное... – Парень, она, у тебя?!..

-С чего ты взял?.. – перенервничав ночью и сейчас, запнулся в речи Сафронов.

-Точно... – обомлев от страшной догадки, прошептал Тим. – Покажи!

-Ты перепил... – выталкивая, уже силой, сказал Никита.

-Ели я не помогу, кто тебе поможет. Все равно кто-нибудь видел ее входящую сюда. И они донесут. И тебя схватят как похитителя. Покажи ее мне! Я долгие годы мечтал об этом... – умалял художник.

-Никого у меня нет, уходи... – жестко поставил Сафронов, выставив его на крыльцо, которое успело подсохнуть от ночного ливня.

-Ты мне не друг! Я думал тебе можно доверять. Я доверял тебе. А ты мне не веришь...

-Все... – сказал Никита и хотел закрыть дверь. Но сзади открылась дверь в помещение и вышла Би. Она посмотрела глаза в глаза и сказала:

-Пустите его, он итак все понял.

-Эй! Тим! Заходи... – сказал Сафронов.

-Отвали!.. – огрызнулся обидчивый художник, стоя по среди узкой улицы.

-Заходи! Иначе закрою дверь!

-Нет...

-Тим, ты прав, заходи и убедись... – сказал Никита.

-Серьезно? – озираясь, спросил парень.

-Да.

-Обалдеть! – он надвинул серую шапку на брови и, подняв воротник, как бы конспирируясь, направился к входу.

Вошел, несколько раз выглянул из дверей, и только убедившись, что на улице пусто, закрыл дверь. Он сам толком не верил в свою догадку, поэтому когда, обернувшись, увидел, ее, стоящую за Никитой, то просто замер...

Уже на верху, сидя на диване, он как безумный смотрел на нее, не отрываясь. И молча, чуть покачивая головой, шевелил губами.

-Ты не свихнулся, приятель? – спросил Никита.

-Это она!.. – минут через пять после начала созерцания, сказал Тим.

-Да, я уже в курсе...

-Ты не понимаешь... Это она, настоящая! Живая!.. – смаковал художник.

-И что? – поняв его ощущение, но, желая узнать больше, спросил Никита.

-Я мечтал увидеть ее лет с двенадцати. Она была моей музой. Я рисовал ее. Тысячи рисунков и все они были ничто, по сравнению с нею настоящей.

-Ты любил королеву клонов, в детстве?.. – спросил Сафронов.

-Это не просто любовь. Это поклонение. Я готов умереть за нее... – слетев с катушек, шептал Тим, не сводя глаз с девушки. Которая привыкла быть объектом обожания и просто сидела, просматривая стихи Никиты, которые стопкой лежали на письменном столе.

-Вы извините моего друга. Он немного перенервничал, особенно после ночной попойки. И он художник, чувствительная натура, - сказал Никита, стараясь сгладить неловкий момент.

-Ничего, я привыкла. С самого первого дня... – сказала она не то чтобы безразлично, но с какой-то усталостью ото всего...

-А можно вас коснуться? – спросил Тим.

-Как? – подняв на него глаза, спросила она.

-Рукой...

-А, до какого места?

-До руки...

-Можно... – сказала она и натуральный человек, упал на колени и добравшись до нее, аккуратно. Как будто бабочку с цветка, взял ее левую руку лежащую на подлокотнике и, потрогав и посмотрев на нее, потом на друга, сказал:

-Это совершенство...

-Сядь, а то с ума сойдешь... – сказал Никита, частично понимая восхищение приятеля, но не до такой же степени.

-Госпожа, я ваш раб на веки. Прикажите, и я выполню все, не задумываясь... – прохрипел он, подобострастно глядя на нее как верный Бладхаунд на свою прекрасную хозяйку...

-Я так мечтала, чтобы все это кончилось. Но, наверное, это мое проклятье, за мое существование.

-Нет, нет... – видя ее печаль, сказал Тим.

-Да, Тим, вам нравится мое тело. Моя внешность. Но я не нужна вам как душа. Я пустышка. Кукла для представлений. Я просто антисущество, - сказала она, держа уже в своей руке его руки и склонившись над ним нежно погладив его по голове как ребенка.

-Но я люблю вас... – простонал он.

-Меня нельзя любить, я демон. Из-за меня пролилось море крови и процесс необратим.

-Плевать! Они не понимают, - хрипел он, утонув в ее глазах.

-Вот и они все так же говорили... – она медленно высвободила руку из его горячих объятий и, отпрянув на спинку кресла, положила стихи Никиты на журнальный столик.

-Вы обещали рассказать, - напомнил Сафронов, пережив странный момент, безумства друга, на которое сам Никита был пока не способен.

-Да, я обещала... – она посмотрела на Тима, который сидел на полу и молча смотрел на свою богиню. Потом взглянула на Никиту, который старался быть хладнокровным. И подумав начала. – Если кратко, то начну с того, что все известное вам обо мне является ложью. Во всяком случае, восемьдесят процентов. Правда только то, что меня действительно создала корпорация "Фармоза" и меня действительно зовут Бионика. Имя не очень удобное, поэтому свои, зовут меня просто Би.

-А что не правда? – спросил Никита.

-Все что вы знаете о моем создании и вообще о клонах как человеческой расе. Не говоря уж о том, что весь Северный Альянс, это просто один большой мыльный пузырь...

-Мне уже страшно, - перевозбудившись, сказал Тим, сидя возле ее ноги.

-Мне тоже... – сказала она и продолжила. – В две тысячи десятом году, во время реставрационных работ в Иерусалиме, были проведены тайные раскопки под Голгофой. Где по преданию, покоилась голова Адама. Сверхсекретная технология позволила обнаружить череп и пробриться до него, таким образом, что, не потревожив, удалось взять небольшой образец ткани. В течение пяти лет, доктор Сергей Серафимов, работал над тем, чтобы выделить из образца фрагмент ДНК, а в последствии и геном. Это получилось. Дальше, больше... После нескольких лет бесплодных попыток, удалось заставить клетки делиться, и физиологический субстрат в капсуле, принял эмбрион, для взращивания. По всем лабораторным анализам, было видно, что это девочка.

Через три месяца, с помощью специально разработанной системы ускорения процессов, миру явилась я...

-Господи, Боже мой... – чуя в этом мистический подтекст, сказал Никита. – Но сказали, что доноров генома была тысяча.

-Ложь. Донор был один и он жил на земле почти восемь тысяч лет назад, - сказала она.

-Получается, что вы, вторая Ева?.. – вымолвил Тим.

-Не говорите так! Я не считаю, что можно тягаться с Создателем, - встревожено сказала она.

-А что доктор Серафимов? – спросил Никита.

-Он погиб при невыясненных обстоятельствах, когда ехал на машине домой, в машину попала молния. Хотя дождя на улице небыло. Сказали, что это просто статическое электричество.

-Не слабо... А как же остальные клоны? Они откуда... – опешив, спросил Никита.

 

 

Глава  4

 

-Первые три поколения были созданы из образца моего генома. А последующие вакцинировались специальной вакциной, на основе генома, чтобы привить им жизнестойкость и остановить сверхбыстрое старение. Иначе они умирали бы через двадцать лет.

-Ваша кровь содержит элементы, способные остановить старость? – спросил Сафронов.

-Все руководство "Фармозы", прошло годичный курс омоложения подобной вакциной. Теперь, их продолжительность жизни может достигать двухсот – трехсот лет. Они будут практически неизменны. Ведь Адам, прожил девятьсот тридцать лет. Это сказано в пятом стихе, пятой главы, Книги Бытия, - сказала она.

Тишина повисла в логове Никиты. Парни сидели тяжело переваривали услышанное из уст девушки, созданной плоть от плоти, того, кто был создан по образу и подобию Творца...

-Я в шоке... – сказал Никита, а Тим вообще ничего не смог сказать. Он просто смотрел в пол, изредка поглядывая на ангелаподобное существо.

-Потом клонов стало так много, что промышленники, стали увольнять людей. Люди стали бунтовать. Клонов стали помечать ошейниками, который нельзя снять не умерев. По этим ошейникам, можно было отличить натурала от клона, и расслоение стало все сильнее и сильнее отдалять одних от других... Потом в двадцать седьмом году разразилась война севр и юга планеты, и мы ушли на север, а вы остались на юге, - сказала она.

-Это мы знаем, - уточнил Никита.

-Да, но вы не знаете, что руководство "Фармозы", до сих пор правит Альянсом Клонов...

-То есть как? А как же?.. – спросил, приподнявшись, Никита.

-Им выгодно. Они используют меня для создания вакцины. А новых модифицированных клонов, у которых изменен генотип и цвет глаз, отправляют на заводы вашего мира. Так что настоящих людей, меньше, чем вы представляете.

-Но это не вероятно. Цвет глаз не изменить, потому что это последствия изменения гена, которое наследуется всеми остальными от вас Би, - сказал Никита, зная это из книг.

-От меня, да? – спросила она улыбнувшись.

-Разве не так?

-Цвет глаз, это действительно измененный ген. Но изначально он был изменен для упрощения сортировки новых рабов, клонов, - сказала она.

-Но у вас, цвет как дымка над водой, или как блеск платины в лучах восходящего солнца, - вымолвил Тим.

-Красиво. И мне жаль вас разочаровывать. Но... – она широко раскрыла и без того свои большие глаза и, достав из кармана небольшой флакончик с прозрачной жидкостью, капнула сначала в левый, а потом в правый.

-Мне кажется, я сейчас сдохну! – сказал Тим, догадываясь, что сейчас будет.

-Ого!.. – воскликнул Никита, сорвавшись с кресла и подойдя к девушке. Она проморгалась и посмотрела на них чистыми, нежно зелеными глазами с голубоватой окаемкой.

-Мне не стали менять ген цвета. Я единственно выживший образец эмбриона. Они меня оберегали так, чтобы волосок не упал с моей головы, сказала она, вытерев капли глазных капель рукавом, словно слезы очищения от старой жизни. – Но чтобы не вызывать никаких вопросов и подозрений. Были придуманы капли изменяющие цвет радужной оболочки и капли, смывающие краситель. На случай, если вдруг они будут мешать или вредить.

-Мне кажется вам так гораздо лучше!.. – сказал Никита, видя, как ее лицо еще больше похорошело.

-В ее глазах отражается душа, - тихо сказал млеющий Тим.

-Так значит вся "империя" клонов, держалась на своей королеве? – спросил Никита.

-Не называйте меня так. Я была рабыней в золотой клетке. У меня небыло ничего своего. Я не имела друзей или родных. У меня никогда небыло любви. И я никогда не могла остаться в одиночестве, чтобы вдруг не навредить себе.  Я эталон генома, для других. У меня не был жизни до этого момента.

-Простите, мне очень жаль, - сказал Никита, видя, как поблескивают ее глаза от сдерживаемых слез. – Я помогу вам, всем, чем смогу...

-Ты? А я? Я тоже готов! Моя королева!.. – воспламенился Тим.

-Спасибо ребята, но я не могу вас в это втягивать. Мой грех это мой грех. И не будь суицид еще большим грехом. Я бы ушла из этого мира, где мне не место, - печально сказала она.

-Так нельзя говорить, - сказал Никита. – Ничто во вселенной не бывает без воли Бога, значит, кто родился на этот свет, тот нужен Господу.

-Мне бы вашу веру... – сказала она.

-Она у вас уже есть...

Все немного помолчали, усваивая услышанное и чтобы отметить новое объединение сил против мирового зла, Никита предложил пообедать, чем Бог послал...

В тот день Бог послал, замороженные полуфабрикаты, но много. Очень многое было из синтезированных веществ, но как доказывало время, на безрыбье и синтезированные креветки хорошо.

Все проголодались и уплели часть недельного запаса, который хранился в холодильнике Никиты, на небольшой кухоньке, в которую был переоборудован один из отсеков помещения.

-Так вкусно!.. – сияя от ощущения новизны и свободы, сказала Би. – Я такого никогда не ела.

-Да, иногда и королевам хочется "фастфуда"... – сказал Никита.

-Мне нельзя было, есть модифицированные, искусственно созданные и синтезированные продукты. Чтобы случайно не повлиять на чистоту генетической структуры ДНК, - сказала она, и впервые за все это время, улыбнувшись, добавила. – Было очень вкусно, спасибо...

-А вот ты никогда не говоришь, спасибо, - сказал Никита в сторону Тима.

-Я же не из дворца, не воспитан... – пошутил он и доел, что осталось на общей тарелке.

После обеда, на небольшой летучке, было решено дождаться ночи и под покровом темноты, а лучше бы и дождя, который срывался даже днем, можно было двинуться в сторону Вашингтона.

Там сейчас были заброшенные болота. И город совершенно опустел. Клоны отдали его на поселение нищим и людям, которые не могли вернуться домой и чьи мысли уже выдоили с помощью коммуникаторов.

-Нам нужно добраться до Флориды, а там попытаемся перебраться на Кубу. Это нейтральная территория. Там можно будет решать, куда податься в мир людей или в Южную Америку, на земли где нет рас, и живут все кому взбредется... – сказал Никита, впервые озвучив план, который он обдумывал эти три года.

-В районе Палмбич есть резиденция военных, они там отдыхают. А чуть дальше, по побережью, в сторону залива, есть пустынный пляж, он не сканируется системой безопасности, - сказала она. – А неподалеку есть небольшая рыбацкая деревушка.

-Интересно... А почему? – удивился Тим.

-Там любят развлекаться высшие чины службы военной разведки с девушками. Поэтому они тайно выключили этот сектор из списка охраняемых. Конечно, дальше в море есть все системы. Но в воду с побережья можно войти совершенно незаметными, - явно обдумывая детали этого плана не один десяток раз, сказала Би.

-А вы не промах!.. – оценил стратегический подход Никита.

-Я двадцать лет обдумывала этот план, - странно и грустно улыбнувшись, сказала она, поправляя на себе высохшую одежду простолюдинки.

-У меня появилась надежда! – сказал Тим. – А я ее уже успел потерять.

-Надежда всегда живет, даже если ты думаешь, что она умерла... – сказала она и внезапно предложила. – Вы не против, если мы перейдем на "ты"?

-Конечно, нет, почтем за честь, да Тим? – ответил Никита.

-Да!.. – сияя, как медная чашка, сказал тот. – Мы же теперь товарищи по борьбе.

-Только, пожалуйста, без красной пропаганды!.. – сказал Никита, помня, сколько гадостей, наделали коммуняки в России, в прошлом веке.

-У вас есть оружие? – спросила Би.

-Да, пистолет, - сказал Сафронов.

-И все?

-У меня есть небольшой револьвер, - сказал Тим и, сунув руку куда-то за ремень за спиной, достал небольшой "Смит энд Вессон" тридцать восьмого калибра.

-Маловато... У меня тоже только вот это... – она достала из куртки новенький скорострельный

"А-300", разработка наших, но спертая клонами несколько лет назад. Он стрелял резонансными сгустками энергии. И при попадании такого невидимого "солнечного зайчика", человека ударяло, будто тысячей вольт в место попадания. И он умирал либо в ту же секунду, либо чуть позже, если попадание было, к примеру, в ногу.

-Неслабо! Это знаменитый "шершень", - назвал Никита, уличное название шикарной пушки.

-Да, один из охранников, дал мне его подержать... – сказала она, таинственно ухмыльнувшись.

-Ты его завалила? – спросил Тим.

-Нет, Тимми, я просто закрыла его в ванной, - ответила она.

-Она назвала меня Тимми! – испытав неземное блаженство от такой малости, сказал художник и умолк.

-Думаю, нам пока хватит оружия, а, если потребуется, будем добывать его в бою, - героически сказал поэт, которому ранее приходилось участвовать в серьезных потасовках и перестрелках

на улице.

День провели в напряженном ожидании ночи. Все нервничали. Кроме Бионики. Она сидела и смотрела новости, где говорили только о ней. Северный мир встал на уши, и сумма вознаграждения дошла до пятидесяти миллионов фунтов и о пожизненном  месте в палате представителей, при парламенте Альянса.

-Они развяжут войну с вашими... – сказала она, прочакав пару сотен каналов, из пятисот, видя ситуацию в целом.

-И что? Нам-то? – спросил Тим, топчась возле грязного зашторенного окна.

-У ваших есть тектонические резонаторы. И они могут вызвать направленные землетрясения в любой точки мира, силой до пятнадцати баллов, - мрачновато сказала она, сидя в кресле.

-Откуда ты знаешь?.. – спросил Никита.

-Я хоть и не имела власти, но руководство Альянса, высоко ценило мой уровень интеллекта, и со мной советовались по острым проблемам. И мне поступала вся информация от разведки, чтобы я могла что-то предложить, для решения проблемы. Они сами не всегда могли придумать нужное решение. Они хорошо выполняют приказы, но сами приказы отдавались от теневого кабинета правительства. Иногда они согласовывались со мной...

-Например... – спросил Тим.

-Например, я долго боролась, чтобы людей перестали убивать. И перестали. Наметилось даже некоторое примирение между нами и вами. Но это нарушило планы верхушки, и они все перевернули в свою пользу. Они стали зазывать добродушных простаков как вы. И выкачивать из ваших мозгов сокровенные тайны, не только технического характера. У них очень обширный архив компроматов на всех вас. И это, вероятно, еще сыграет свою черную роль в будущей пьесе.

Она осталась в комнате, а Тим, отведя в сторонку Никиту, сказал удивленно:

-Слушай, а она умнее, чем кажется.

-А ты что, думал она дура? – поразился Сафронов.

-Нет. Совсем нет... Но я на нее смотрю как на молоденькую девчушку, а она такое лепит, что голова кругом идет, - постарался пояснить художник.

-Ты пойми, балда! Она была создана из образца ДНК, первого человека в мире. И хронологически, ей, сейчас практически сорок лет. Плюс ее исходный возраст, потому что она была явлена миру взрослой. Кроме того, ее мозги, и ее тело это во много раз более мощная структура, чем наши. Она сильнее тебя и меня вместе взятых. Она синтезированный человек. Пусть полностью идентичный оригинальному исходнику. Пусть созданный по генетическим "чертежам" заимствованным у самого Господа. Но она синтезированный репликант. Поэтому пусть тебя не удивляет ее умственная и физическая мощь, - максимально сжато о широком, сказал Никита и выглянул из-за стеллажа с книгами.

-Что-то не так, ребята? – внезапно и бесшумно возникнув, возле них, спросила Бионика.

-Все в полном порядке, Би. Мы просто с Тимкой беседуем по поводу наших подружек, стоит их брать или нет, - выкрутился Никита.

-Конечно, с одной стороны им бы с вами было лучше. Но это крайне рискованное мероприятие и я бы не советовала, - сказала она.

-Нет у меня никого! Я всецело твой раб, о моя муза!.. – все испортил Тим.

-Он нервничает... – сказал Никита, затолкнув художника обратно за стеллажи.

-Конечно, понимаю, я тоже не спокойна, - сказала она, хотя, выспавшись и поев, она имела умиротворение в лице и величественную простоту в движениях.

-Ты что ей плетешь?! – взбеленился Тим.

-Дурак! Не буду же я ей говорить, что ты ее дурой навал, - ответил Никита.

-Я ее не называл дурой. Я просто удивился. А ты... – злился он, боясь скомпрометироваться

в ее глазах.

-Ладно! Все, говори что хочешь... – Никита вышел из закутка и бухнулся в кресло.

До ночи они с Тимом не разговаривали. А Бионика смотрела новости и сосредоточенно молчала.

Когда пробило одиннадцать вечера. Она прохаживалась по центру помещения и о чем-то напряженно думала.

Никита проснулся в том же кресле, где и уснул. А Тим, дрых на диване. Им было неведомо, как

шуруют спецслужбы по городу и по восточному побережью страны, в поисках эталона.

А вот она знала. Она знала все инструкции, по которым должны действовать спецы в таких случаях. Правда, нигде небыло прописано и уточнено, что делать, в случае ее исчезновения...

-Они объявили ультиматум вашим... – сказала Би, зная, что он проснулся, но стоя к нему спиной.

-И что, те ответили?.. – всполошившись, спросил Никита.

-Ответили, что меня не похищали, а если клоны хотят подраться, то мир людей готов всегда!..

-Пахнет войной, - продирая глаза, сказал Никита, взглянув на огромный экран телика. Там показывали массовые манифестации с портретами Бионики. И клоны кричали: "Верните нам нашу королеву!" – Они тебя любят.

-Они любят фантик от конфеты, которую даже не пробовали... – ответила она, прохаживаясь по эллипсу, держа руки на груди.

-А волосы у тебя настоящего цвета, или генетически модифицированные? – спросил он, видя, как красиво они отливают белым золотом, в свете старой люстры.

-Какая разница, какие у меня волосы?! – внезапно взорвалась она. – Я уже говорила, я вся настоящая! Вы что тупые, не понимаете?..

-Извини, я просто... – Никита сам не знал, почему он это спросил. Просто он увидел ее в новом свете и все.

-Сотни миллионов могут погибнуть. С обеих сторон. И вы даже не волнуетесь?.. – она явно перенапряглась, и этого следовало ожидать.

-Я ничего плохого не хотел... – вздохнув и выпрямившись, сказал Никита.

-Я знаю, но пойми, мне тяжело видеть, как все скатывается в пропасть из-за моей прихоти... – тихо сказала она, вероятно уже жалея о своем поступке.

-То есть как? Ты не прихоть проявила, а свою волю. Ты должна жить свободно! – чувствуя угрозу черной хандры, сказал Никита.

-Разве может быть что-то лучше дворца с прислугой? – пытаясь убедить саму себя, сказала она подойдя.

-Да. Может... – сказал он.

-Что?.. Подворотни старого Бруклина? – спросила она, глядя куда-то в пространство.

-Нет, океанский берег, с золотым песком и бескрайним небом до горизонта. Вот что может быть лучше дворца. Это называется свобода!.. – завершил Никита.

-Может ты и прав... Но я так устала... – сказала она и присела на левый подлокотник его кресла, просто и естественно, как ребенок.

-Позвони им. Скажи, что люди с юга не виноваты в твоем исчезновении. Скажи что, для твоего возвращения нужен миллиард фунтов на счет, номер которого им будет переслан позже. Больше ничего не говори. И у нас будет время для маневра, - посоветовал Никита, сидя рядом, практически вплотную, ощущая ее тепло.

-У тебя же нет средств связи. Ни Нейронета, ни телефона, - обдумывая его предложение, сказала она. – Да и они могут проследить...

-Есть одна возможность сделать это и избежать четвертой мировой войны, - озаренный Божественной догадкой, сказал Никита, непроизвольно положив левую руку на ее талию.

-Какая? – заметив этот жест, но, не отторгнув его, спросила она, с ожившей надеждой.

-Надо будить Тима и двинемся. У нас будет всего час. Но только одним членом нашей группы станет больше, - испугавшись своей решительности, медленно произнес он.

-Я согласна, лишь бы остановить это безумие... – встав с подлокотника, снова бодро сказала она.

-Тогда разбуди этого соню, а я соберу шмотки...

Через десять минут, из старого кирпичного склада, который в свое время успел побывать и ночным клубом и даже офисным зданием, вышли трое. Они были одеты почти одинаково, во всяком случае, в темных, неприметных тонах. Мало кто смог бы определить, что один из трех

парней, на самом деле девушка, за которую к двенадцати часам ночи уже давали сто лимонов.

Над крышами старых зданий и полуразвалившихся, заброшенных небоскребов, прошли на бреющем полете аж четыре военных вертолета типа "Аллигатор".

-Неужели они надеются найти тебя с такой высоты? – спросил Тим.

-Нет, они пеленгуют сигнал датчика, который был у меня в левой серьге, - ответила она.

-Откуда ты узнала о ней?

-Я не тупее их...

-И где она сейчас? – спросил Никита.

-Украшает ухо какой-то наркоманки, - сказала Би.

-Ты отдала свои серьги?

-Чтобы она не заподозрила, я продала их за бесценок.

Они пришли мимо какого-то мотеля, возле которого толпились люди и клоны, бурно обсуждая последние события. Кто-то говорил о сумме вознаграждения. А кто-то о предстоящей войне миров.

Свернув за угол, заговорщики прошли три дома и спустившись цепочкой, по лестнице в подвал,

Прошли по подвалу, чтобы подняться на второй этаж.

-Этому человеку можно доверять?.. – спросила Бионика, когда они были уже у обшарпанной двери.

 

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Это не конец!..

 

Anatoly Urvantsev

© Copyright 2004